– Я не в силах просто так оставить ее, – сказал я.
– Придется, Крис, – откликнулся он. – Либо ты пойдешь дальше, либо останешься таким, как есть.
– Не могу просто так оставить ее, – повторил я.
Прищурившись, я осмотрелся по сторонам. Человек пропал. Так быстро, что казалось, он – плод моего воображения.
Я опустился на холодную сырую землю, чувствуя себя безвольным и несчастным. «Бедная Энн, – думал я. – Теперь ей придется начать новую жизнь. Все наши планы нарушены. Места, которые мы собирались посетить, захватывающие проекты, которые мы планировали. Написать вместе пьесу, сочетая ее поразительную память о прошлом и интуицию с моими способностями. Купить где-нибудь лесной участок, где она могла бы фотографировать жизнь природы, а я – писать об этом. Купить передвижной домик и путешествовать по стране в течение года, чтобы многое повидать. Посетить, наконец, места, о которых всегда говорили, но еще не видели. Быть вместе, наслаждаясь жизнью и обществом друг друга».
Теперь все было кончено. Она осталась одна; я ее потерял. Мне нужно было жить. Я сам виноват в том, что погиб. Я был глупым и легкомысленным. Теперь она осталась одна. Я не заслуживал ее любви. Растратил попусту многие мгновения жизни, которые мы могли бы провести вместе. Теперь я загубил оставшееся у нас время.
Я ее предал.
Чем больше я об этом думал, тем более отчаивался. «Почему она не права в своем убеждении?» – с горечью думал я. Лучше бы смерть была концом, прекращением всего. Все, что угодно, только не это. Я чувствовал, что теряю надежду, что меня опустошает отчаяние. Существование теряло смысл. Зачем все это продолжать? Бесполезно и бессмысленно.
Не знаю, сколько времени я так сидел в раздумье. Роберт, мне это казалось вечностью – один, покинутый в леденящем, скользком тумане, погруженный в глубокую печаль.
Прошло очень много времени, прежде чем ход моих мыслей начал меняться. Много времени прошло, прежде чем я вспомнил слова того человека: я могу покинуть это место, сконцентрировавшись на чем-то вовне. И что же было вовне?
«Разве это имеет значение?» – думал я. Что бы это ни было, хуже быть не может.
«Ладно, тогда попробуй», – сказал я себе.
Я закрыл глаза и попытался представить место лучше этого. Солнечный свет, тепло, траву и деревья. Место, похожее на те места, куда мы все эти годы обычно брали с собой наш дом-автоприцеп.
Наконец я мысленно остановился на опушке леса из красных деревьев в Северной Калифорнии, где мы шестеро – Энн, Луиза, Ричард, Мэри, Йен и я – стояли однажды августовским вечером в сумерках, затаив дыхание, прислушиваясь к всеобъемлющей тишине природы.
Мне показалось, я почувствовал, как мое тело пульсирует – вперед, вверх. Я в испуге открыл глаза. И я смог это вообразить? Я снова закрыл глаза и попробовал еще раз, представляя себе эту огромную спокойную опушку.
Я ощутил, как мое тело снова завибрировало.