Точка затмения. Павел Гросс

профилактория зажелтели первые кукурузные початки. В то время Дубултянск посетил первый оттаявший партийный деятель. Хрущев Никита Сергеевич. Великий мастер бряцанья обувкой. По чужой мебели особенно. Шуму тогда в городе было много, и в ту же пору по окрестностям Дубултянска поползли страшные слухи. Кто-то видел то ли призраков, то ли еще кого. Дубултянцы знали, что раз в год – в канун одного из полнолуний – в окнах дома Батюшкова мерцает призрачный свет. И даже можно различить туманные силуэты. Их ровно семь. Помелькают в окнах до первых петухов, а потом сразу и пропадают. Но до следующего года. Местные сначала грешили на заезжих писателей. Мало ли, нахрюкаются до свиного визга, вот потом и лазают на карачках по развалинам. Пьяные писатели они такие… бесшабашные. Море им по колено и враг по плечо. Это длилось до тех пор, пока великая держава не испустила дух.

      Перестройка застала всех дубултянцев врасплох. Деньги, как по мановению волшебной палочки обесценились. Жизнь потеряла смысл и краски. Она стала ржаветь вместе с воспоминаниями о прошлом. Ткацкая фабрика, не выдержав конкуренции с китайским швейным ширпотребом, спешно закрылась. Ткачихи, утерев слезы, разбрелись, кто куда. Внезапно обанкротился металлургический завод, на котором много лет клепали гусеницы для танков известной во всем мире марки «Т». Клуб превратился в казино. Писатели забыли о шикарных банкетах в профилактории, и вскоре усадьба самоубийцы Лунгиной опустела. Апартаменты разграбили, и теперь в пустых амбразурах окон росла молоденькая травка. Дубултянск постепенно превратился в приют дачников и стариков со старухами. Жизнь застопорилась…

      Викторов вышел на платформу и, попрощавшись с молоденькой проводницей, направился на привокзальную площадь. До дома Лениной бабушки нужно было идти пол часа. Может, и больше. Ведь в Дубултянске он был последний раз год назад. А память еще не совсем восстановилась. Рич огляделся. Как назло ни одного частника. Придется ждать. Он зашел в автобусную остановку, сел на исписанную неприличными словами скамейку, и, почувствовав слабую сухость во рту, решил выкурить трубку. Вишневый «Кэптэн Блэк». Другой табак Ричард почему-то не переваривал. Он достал из сумки бордовую пачку табака и услышал голос с очень знакомым акцентом.

      –– Золотой, чего сидишь? А ну дай погадаю…

      Рич, не поднимая глаз, точно определил, что это была цыганка. Сейчас другие набегут, подумал он в тот момент, когда цыганка уже сидела рядом с ним. Она схватила Ричарда за руку и против его воли стала разглядывать линии на руке.

      –– Спасибо, не надо! – запротестовал Рич.

      Он попытался было вырвать руку из сучковатых пальцев внезапной, как гром среди ясного неба, гадалки, но не тут-то было. Цыганка вцепилась в ладонь так крепко, что ее нельзя было оторвать. Ричард дернулся в сторону. Быстро, как только смог. И в это мгновение он вдруг ощутил на себе тяжелый холодный взгляд.

      –– Золотой, ты чего? Да я же тебе ничего плохого не сделаю. Не дергайся. Давай