Вот он и решил приударить за новой горожанкой. Благо жил совсем недалеко от вдовьей усадьбы. Друг друга они полюбили с первого взгляда, хотя, встречи свои сохраняли в тайне почти целый год. Достаточный срок для того, чтобы узнать друг друга. И лишь по истечении его Батюшков и Лунгина решили объявить о помолвке. Почти все горожане восприняли известие положительно. И только дубултянский поп осуждал возлюбленных. Во-первых, вдове – считал он – не стоило бы так скоро вторично входить замуж. А во-вторых, – но об этом знал только противник замужества – Лунгина попу и самому нравилась. И это, не смотря на то, что при нем давно была попадья и три – мал, мала, меньше – попенка. Это не первый случай в истории, когда воцерковленный гражданин может в силу своего темперамента и, невзирая на церковные запреты тайно или даже вполне открыто желать в возлюбленные женщину со стороны. Как-то пришел поп к Лунгиной, и начал было читать ей мораль… Но особа, души не чающая в местном промышленнике, тут же заприметив недобрый религиозный взгляд, прогнала его прочь из своего дома. И ничем это не мотивировала. Просто сказала: «Да идите вы отсюда, баламут! Прости меня, господи!». Поп тут же и покинул усадьбу. А следующей ночью он заявился в особняк Батюшкова. Разговор был долгий. Бородатый прелюбодей старался втолковать дубултянскому промышленнику, что Лунгина просто обычная озабоченная баба, и что она ни в грош не ставит христианские заповеди. Но у Батюшкова на все был ответ один: «Заповеди исполнять нужно только по велению сердца. А если сердце молчит, то какие могут быть разговоры?». Поп устал и, покидая особняк Батюшкова, на прощанье сказал: «Плохие слова вы говорите Даниил Петрович. Бог таких слов не любит. Вот покарает вас и госпожу Лунгину, что тогда делать прикажете?». Батюшков воспринял поповские слова, как угрозу и на него вдруг нашло какое-то странное затмения. Промышленник вытолкал попа прочь. Да так неудачно, что поп упал, ударился головой о ступени и умер. Батюшков, было, собирался звать помощь, но вдруг почему-то делать этого не стал. Отправил он конюха спать, сам же забрался в конюшню, да и закопал там поповский труп. И той же ночью сам погиб. Сгорел, не успев выскочить из особняка. Расследование поджога ничего не дало. А потом обнаружился труп священника. По Дубултянску поползли недобрые слухи. Лунгина такого позора не пережила и вскоре повесилась… на веранде.
Революцию Дубултянск пережил более-менее сносно. А потом началась паршивая жизнь. Местную церковь превратили в клуб «Красных пролетариев». Росписи на стенах отколупали. Купол взорвал к чертовой бабушке, прежде не забыв содрать с него всю позолоту. В вот иконостас пощадили. По указу вождя мировой революции его аккуратно вытащили из церкви и под покровом ночи вывезли из Дубултянска. А через сутки переправили в Петроград. Через месяц иконостас продали заграничным басурманам. Ткацкая фабрика так и осталась ткацкой фабрикой. Только теперь на ней шили одежду для красноармейцев и валяли валенки. Металлургический завод тоже не закрыли. Теперь здесь ковали молоты и серпы. Молодая страна поднималась с
