Я заворачиваю в коридор, обшитый полосатыми обоями. На первой же двери висит огромная табличка «КОМЕНДАНТ». Постучавшись и услышав недовольное «да», я осторожно вхожу.
– Здравствуйте, – киваю полной женщине в темно-зеленом спортивном костюме и в круглых очках с толстыми стеклами. Она пьет из огромного стаканчика жидкость болотного цвета. Это даже на сок не похоже, что-то перемолотое, типа смузи, хотя так и просится на язык «слизь».
– Здрасьте. Садись. Документы на стол, – и голос у этой Жабы неприветливый.
Я поджимаю челюсти – вероятно, договориться с такой будет сложно, но послушно сажусь на стул с истертым сиденьем и выкладываю документы из папки по одному. У меня там все в кучу – для общежития, для обучения, для себя.
– Не мешкай. У меня таких, как ты, тут сотни, – Жаба пучит глаза, которые под лупами кажутся вообще огромными. Жуткое зрелище. Квакает по-человечески она неплохо, очень разборчиво.
Это ворчание только тормозит меня. Щеки заливаются жаром. Особенно от ее противного взгляда. Мерзкая женщина, ни больше, ни меньше. Может, в коменданты специально таких набирают, чтоб студентам жизнь медом не казалась? Папа про свою комендантшу мне по дороге всякого понарассказывал. Тоже была ходячей грозой в их общаге. Они над ней издевались креативно.
– Это не надо, это не надо. Справка ноль восемьдесят шесть где? – она уже не квакает, а ревет.
– Щас, – дрожащими руками я роюсь в папке с кипой бумаг. Нахожу нужную и скорее выбрасываю ее на стол, словно обжигаюсь.
А сама луплю на комендантшу во все глаза. Боюсь моргнуть лишний раз в ее присутствии. Господи, мне здесь четыре года жить.
Она дает мне толстые своды правил и техники безопасности. Ознакомиться. Там чтения лет на пятьсот. А в обществе этой кикиморы секунда идет за три. Я подписываю все, не глядя. Жаба довольно хмыкает.
– Так, есть места на втором, пятом и девятом этажах, – она смотрит в квадратный монитор, сдвинув перманентные брови. – И еще на седьмом.
Блин, мне надо спросить про Славу. А Жабе, кажется, чисто моя рожа не нравится, так тянет толстые губы – вот-вот плюнет в меня своей слизью. Но вместо этого она делает еще глоток, смакует по щекам и проглатывает. И я решаюсь.
– А можно спросить, где Бархатов Мирослав живет?
Перманентные брови раскладываются на лбу, как разводные мосты. Жаба приспускает очки и ухмыляется.
– А че это? Кто он тебе? – одним глазом она косится на мои документы. – Фамилии у вас разные, явно не сестра.
Сообразительная амфибия