– Думала! Альма, ты ребёнок! Детям не положено думать. Им положено слушать взрослых.
– И всё же я думала, – тихо ответила Альма.
Фрёкен Крилле всплеснула руками.
– Ну это слишком далеко зашло. Грубель пишет так: «Дети – будущие взрослые, а паршивые овцы обществу не на пользу». В первый день ты явилась в школу с еловыми шишками в нечёсаных волосах. Подумать только! Я понимаю, у тебя нет матери, но должны же быть границы! Ты почти всегда молчишь. Не нашла друзей. А теперь ещё и сидишь раздумываешь! Всему есть предел!
Альма не знала, что на это сказать, поэтому промолчала.
– Вот что, – строго продолжала фрёкен Крилле. – С этого дня ты найдёшь себе подружку, а лучше парочку, начнёшь причёсываться. И прекратишь эти свои посиделки в раздумьях. И тогда в нашем классе всё станет превосходно, как раньше! Меньшего я не потерплю! – Фрёкен Крилле схватила Альму за руку. Ладонь у неё была липкой. – Если что-то хочешь узнать, просто спроси. Я же взрослая, поэтому детей хорошо понимаю. Может, не таких чудаковатых. Но всё же я попытаюсь.
Она моргнула, как бы подчёркивая важность своих слов.
Альма шла по тротуару, огибавшему перекрёсток, и чувствовала, как в животе закипает злость. Никогда ещё ярость не нарастала в ней так быстро, за такое короткое время. Она пузырилась, как пена в ванне. Альма не успела дойти до Центрального перекрёстка, как гнев достиг точки кипения. Да кем себя возомнила эта фрёкен Крилле? Назвала Альму чудачкой! Нечёсаной! А разве она виновата, что тонкие курчавые волосы не желали лежать аккуратно на плечах?! Найти подружку, а лучше парочку? Да что фрёкен Крилле об этом знает вообще? Она что, думает, это легко, что ли? Если Альма что и умела хорошо, так это думать, а теперь её и этого лишить хотят?
От злости Альма не разбирала дороги. Как она устала! Устала от новых учителей. От взрослых, которые только и делают, что указывают ей, что делать, а чего не делать. С Элионорой не встречайся! Много не думай! Всё, хватит!
Альма с силой топнула. Это Симон во всём виноват! Это он её притащил на этот унылый остров. И раз уж её сюда занесло, она сама будет решать куда ей здесь ходить! Альма почувствовала, как злость придала ей смелости. Симон вернётся не раньше, чем через несколько часов. А это много времени не займёт…
Альма набрала в грудь воздуха.
– Пойду к озеру, – сказала она сама себе. Решительно окинув взглядом аллею, Альма бросилась вперёд.
Она бежала изо всех сил. Рюкзак больно бил по спине, на лбу выступил пот. У самого знака на Навальванн она обернулась и проверила, не видит ли её кто, и юркнула в лес.
Альма не знала, как далеко вела тропинка, не знала, как понять, что она на месте. Но тропа вдруг кончилась – Альма даже ухватилась за ветку, чтобы не свалиться в воду.
Озеро было вытянутым. И достаточно узким, чтобы Альма без труда видела другой берег как на ладони. Но в него вглядываться и не пришлось. Всего в нескольких метрах от Альмы с прямой спиной и скрещёнными руками стояла она.
Высокая элегантная дама с