– Первый день в новом классе… Как это волнительно! – продолжил Симон и протянул Альме листок, который оказался картой. – Отметил красными стрелочками кратчайший путь от нашего дома до школы. При средней скорости человек с твоей длиной ног преодолеет путь чуть меньше чем за девять минут. А занятия начинаются через двадцать, так что…
Речь Симона вдруг прервала торжественная музыка, каждое утро звучавшая по радио. Казалось, будто оркестр сидит прямо на кухне.
Когда музыкальное вступление отгремело, голос возвестил: «Восемь часов утра, доклад о состоянии дел королевства представит премьер-министр Габриэлла Грубель».
– О ЧЁМ Я И ГОВОРЮ, – прокричал Симон, – УРОКИ ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ МИНУТ, СОБИРАЕМСЯ И ЧИСТИМ ЗУБЫ!
Голос по радио сменился на женский: «Доброе утро, дорогие сограждане». Больше Альма ничего не услышала, поспешив по коридору за отцом.
Вообще-то, каждому положено было слушать всю утреннюю речь, каждое утро – такое правило ввела Габриэлла Грубель. И хотя Симон следовал большинству правил, именно этим он почему-то пренебрегал. Даже наоборот, казалось, у него каждое утро находилась какая-нибудь причина покинуть кухню, едва только на ней раздавался голос премьер-министра.
Симон стоял у входа и на что-то показывал пальцем. На двери висел потрёпанный плакат с погодными знаками – тот самый, который висел на двери каждого их дома, где они жили. Знаки на плакате изображали разные погодные явления, а под ними были написаны погодные приметы. Краски выцвели, а края замусолились от постоянного перевешивания, так что Альма даже удивилась, как плакат пережил очередной переезд.
Симон за погодой следил пристально и всегда одевался самым надлежащим образом. Указательный палец он направил на рисунок крыш под голубым небом. И подпись курсивом: «На западе ясно – будет день прекрасный».
– На западе прояснилось. Славный сегодня выдастся день. Твоя джинсовая куртка в самый раз будет. Висит на жёлтом Б.
Хотя все домочадцы из кухни вышли, кое-кто всё же послушал утреннюю речь по радио Френгов. Этот кое-кто сидел в кресле за трубой на крыше соседнего дома и слышал всё через открытое окно кухни.
Женщина посмотрела на окна четвёртого этажа и успела заметить мелькнувшую за шторами девочку. Она кивнула и записала что-то в книжечку, а потом продолжила наблюдать, как девочка трижды переодела футболки, почистила зубы и снова исчезла в глубине этажа. Тогда незнакомка спрятала записную книжку в карман, подняла руку, щёлкнула пальцами и снова исчезла.
Альма шла по аллее. Сразу было видно, что Эвельсёй – место красивое и чистое. Свежевыкрашенные дома поблёскивали на солнце. Даже тротуар был так выметен, что нигде и камушка не лежало. Альме подумалось, что Симон и правда здесь приживётся.
Альма обошла перекрёсток, который, судя по карте, назывался Центральным, и пошла дальше по левой стороне