Император во главе. Sunon Boy

с обухом алебарды, тот разлетелся в щепки, сохранив в руке наёмника лишь кожаную ручку, да прикреплённую пару дощечек. Время будто замедлилось, и Катор наблюдал, как щепки разлетались в разные стороны, а в голову пришло осознание: "Не повезло." – хорошо, что эти слова не были сказаны вслух, ибо… Они были бы ложью! Не успело орудие смерти коснуться лица Катора, как сзади кто-то вонзил меч по самую рукоять капитану прямо в подмышку, где пластины доспехов не давали защиты. Когда Катор сумел разглядеть лицо спасителя за падающим насмерть телом, то одновременно порадовался и разозлился, ибо своей жизнью парень оказался обязан главе банды наёмников, Каэлю Тюльборну, который и отправил его отряд на бойню. "Цел, Катор? Вставай, конец боя близок!" – сказал глава по-дурацки улыбаясь, ибо был доволен своим действом: одновременно и убил капитана, и своего командира спас – чего же не радоваться?

            Когда Каэль Тюльборн отошёл помогать другим союзникам, Катор воспользовался моментом, чтобы без лишних глаз стащить у командира его ленту, ибо у хондруферцев есть негласное правило в таком же нигде не написанном кодексе чести – простому солдату не должно присваивать себе значимые трофеи и "заслуги" павших от его руки врагов, но красивая и мягкая, почти невесомая лента капитана уже лежала на пальцах. "Она принадлежит мне и служить теперь будет во благо только мне." – чуть не произнёс вслух эти слова Катор, довольствуясь находкой и раздумывая над тем, какой высокий потенциал имеет эта вещь для достижения императорского трона, если ей правильно воспользоваться, пока голос Олега из ниоткуда нашёптывал: "Избранным дано пользоваться, император."

            Над трупом капитана стоял Катор, окружённый стихающим сражением – пламенем, тлеющим под напором сильного ветра, носящего среди виллионцев весть о том, что их лидер пал. Этот ветер врезался в каждого солдата Виллиона на этом поле брани, и теперь наёмники теснили врагов, пока их командир всё довольствовался новыми мыслями, а Олег появился над этим всем и разжигал эту страсть, пышущую от амбиций будущего императора Хондруфера. Тогда Олег едва коснулся Катора, после чего заговорил:

      – О, великий Катор, эта битва далась тебе и только тебе. Ты сложил тяжёлый груз на чашу весов наёмников – победа твоя, и принадлежит только тебе, как и эта лента. – на пару секунд Олег умолк, сложив все свои руки, после чего продолжил с ухмылкой, задав вопрос, чтобы прояснить для себя кое-что важное – То есть безделушка или же… – не успел Олег договорить, как пламя амбиций Катора охватило его уста.

      – Инструмент. Именно, Олег. Инструмент! – этот ответ раззадорил Всеведающего, и тот довольно улыбнулся. – Только что судьба протянула мне руку помощи – и я схватился! – Катор отвёл взгляд от ленты, но, не сбросив мысли о своих планах, обратил взор на сражающегося главу наёмников.

      – Тюльборн… Выродок, как и те разбойники, что сожгли без остатка мой родной дом, – кровопийцы и трусы. Я изменю Хондруфер,