Не выдержав натиска нахлынувших эмоций, он отворачивается от Кэти, и на глазах выступают слёзы, что самопроизвольно стекают и впитываются в ткань подушки. Если бы не он, жизнь Ская могла бы сложиться иначе. Может, даже удалось бы сбежать и найти пристанище не в роли раба. Осознание тяжёлым, невыносимым грузом давит на грудь. Коул кричит, пряча голову в подушку, сжимая её так, будто это поможет хоть немного облегчить боль. Не помогает. Боль, казалось, въелась в плоть, скрутила все внутренности, а чувство скорби не даёт вздохнуть.
– Коул… – Кэти стирает слёзы со щёк, пересаживается ближе и обнимает его, пытаясь разжать его пальцы, сжавшиеся на одеяле. Она крепко сжимает его руку в своей. – В этом городе мы слишком многое теряем. Поверь, Скаю там будет намного лучше. Он нашёл покой. Либо его убили бы здесь. Я не хочу показаться бессердечной, но мы никому не нужны, а именно смерть даёт нам свободу. Скай её заслужил.
– Оставь меня, – прошептал Коул.
– Хорошо, я уйду. Только прошу… не вини себя.
Как только за Кэти тихонько закрылась дверь, Коул подскочил на кровати и осмотрелся по сторонам. Он помнил все помещения санчасти, так как убирался в них последние несколько недель, пока они втроем жили тут. Но сейчас парень нахмурился – обстановка была незнакомой. Здесь было намного чище: на окнах висели тонкие белые тюли, а по бокам – темно-зеленые шторы, закрывавшие окно почти наполовину. Его кровать стояла справа от двери, рядом – небольшая прикроватная тумба, на которой лежало несколько упаковок с лекарствами. Переведя взгляд, он заметил еще одну, пустующую, кровать, идентичную его. В углу у входа стоял небольшой столик, а на нем – ваза с цветами.
От увиденного Коул приподнялся еще сильнее, чтобы разглядеть… накрытый стол? Не веря своим глазам, он откинул одеяло и замер: на нем были чистые вещи – серые штаны, такая же футболка и черные носки.
Что происходило?
Даже ощущение чистоты на собственном теле врезалось в сознание, как удар под дых. Когда в последний раз ему и его друзьям давали помыться? Коул даже не мог вспомнить. Возможно, когда они жили со всем отрядом у Валена.
Оторвав взгляд от своих чистых рук, парень вскочил с кровати и медленно поспешил к столу, чувствуя, как желудок сжимается от запахов. Как он не заметил их раньше? Глаза разбегались от обилия яств, разложенных на деревянной поверхности: корзинка с белым воздушным хлебом, графин с чем-то оранжевым, рядом – тарелка с дымящимся горячим блюдом, от которого во рту мгновенно собралась слюна.
Коул затравленно посмотрел на дверь, будто ожидая, что, стоит ему сделать шаг и прикоснуться к еде, его тут же выпорют. Неосознанно он отступил назад, а ком в горле застрял, не давая вздохнуть. Глаза наполнились слезами, но он героически стер их обеими руками.
Не зная, что делать, он снова осмотрел комнату и перевел взгляд на стол. Голод подгонял его украсть и съесть хоть что-то, но страх быть пойманным отбивал любое желание снова оказаться на улице под