Казалось бы, у него есть всё. Но однажды судьба решила проверить, насколько он к этому «всему» готов.
***
Поздний осенний вечер. За окном моросил дождь. Артём, укутавшись в плед, устроился с книгой на диване, наслаждаясь редкими минутами покоя. И вдруг – звонок в дверь.
– Кого там принесло? – проворчал он, нехотя поднимаясь.
На пороге стояла небольшая плетёная корзинка. Внутри – крошечный ребёнок, закутанный в розовое одеяльце. Девочка. Рядом записка:
«Это твоя дочь. Я не могу её воспитывать. Прости».
Руки дрогнули. Сердце ухнуло вниз. Записка выпала из пальцев на пол.Он пытался вспомнить, кто мог быть матерью ребёнка. Год назад были отношения. Короткие, хаотичные. Неужели?..
Он осторожно взял корзину и занёс малышку в квартиру. Она спала, её крошечные пальчики сжаты в кулачки. Он смотрел на неё и не верил. Это всё происходит с ним?
***
Первым делом он позвонил маме. Она приехала через полчаса с полным пакетом детских вещей. Бутылочки, подгузники, пелёнки – всё, что ему даже в голову не пришло бы купить.
– Держи, – уверенно сказала мама, протягивая свёрток. – А теперь рассказывай.
– Мама… Я сам не понимаю, – выдохнул Артём, всё ещё растерянный.
Она только вздохнула и с улыбкой взяла девочку на руки.
– Значит, разберёмся. Теперь она твоя, сынок.
Той ночью Артём не спал. В одной руке бутылочка со смесью, в другой – телефон с открытой статьёй «Как ухаживать за младенцем». Он не знал, что будет дальше.
Но дни шли. Неделя. Месяц. Он привык. Научился менять подгузники, укачивать малышку, разбираться в её плаче. Девочку назвал Полиной.
Через несколько месяцев оформил документы. Официально стал её отцом. Теперь он уже не мог представить свою жизнь без неё.
***
Прошло два года. Полина росла весёлой, любознательной девочкой. Артём учился совмещать работу и отцовство. Было сложно, но он справлялся. Они были семьёй.
А потом раздался новый звонок в дверь.
На пороге стояла молодая женщина. Бледная, уставшая. В глазах – тревога.
– Артём… – её голос дрожал. – Ты, наверное, меня не помнишь. Меня зовут Анна. Я… я мама.
Мир вокруг будто замер.
Они сели в гостиной. Анна молчала долго. А потом заговорила.
Она рассказала, что тогда, два года назад, была в ужасной ситуации. Без денег. Без помощи. Больная. Она не видела выхода. Бросила дочь в отчаянии, надеясь, что Артём сможет дать ей то, чего у неё не было. Но теперь она здорова. Она вернулась. И хочет участвовать в жизни девочки.
– Я не прошу прощения. Я не заслуживаю его. Но я хочу, чтобы она знала, кто её мать. Чтобы у неё были и мама, и папа.
Артём молчал. В груди комом встала боль. Он не мог просто так её отдать. Полина – его.
– Я не могу просто так её тебе отдать, – наконец выдохнул он.
Анна кивнула, сглотнув слёзы.
– Я не хочу отбирать её. Я хочу, чтобы мы оба были рядом.
Они договорились. Анна осталась в городе. Полина начала узнавать её. Было сложно. Но ради дочери они старались.
***
Прошёл ещё год. Артём и Анна сблизились. Постепенно. Неспешно. И однажды он понял – он влюбился.
Неожиданно. Но по-настоящему.
Полина росла в любви и заботе. А когда Артём сделал Анне предложение, девочка радостно захлопала в ладоши, даже не понимая до конца, что происходит.
Теперь каждое утро он пил кофе не один. На балконе сидели двое – Анна и Полинка. Его семья.
Он смотрел на них и думал:
Иногда счастье приходит неожиданно.
И именно тогда оно – настоящее.
Станция «Ожидание»
Катя не любила раннее утро, но именно в нем была ее единственная стабильность. Будильник на 6:03 – не 6:00, чтобы не быть как все, и не 6:05, чтобы не расслабляться. Чай в термос, вареное яйцо в пластиковый контейнер, наспех натянутый свитер и ключи, вечно теряющиеся в безразмерной сумке. Электричка в 6:43 от платформы «Южная».
За последние два года эта поездка стала чем-то большим, чем просто дорогой на работу. Это была ее личная сцена – замкнутый мир, где все повторялось до малейших деталей. Та же пожилая пара с термосом чая, тот же школьник с неизменными наушниками, тот же громкий молодой человек с кофе навынос и – он.
Мужчина из другого края вагона.
Катя не знала, как его зовут. Ни возраста, ни профессии. Но знала – появляется он на «Центральной», садится у окна в четвертом вагоне, и всегда – справа. В тот самый момент, когда поезд начинает набирать ход. Он не смотрел в телефон, не читал. Просто смотрел в окно. Иногда держал в руках книгу, но редко переворачивал