– Не отчаивайся, девочка, – мягко сказала Агнес, ощутив, как дрогнули плечи ее дочери. – Лара сейчас в лучшем мире.
– А если ее там обидят? – скрипнула Диана. – Там ведь одни сплошные мужчины…
– Там только достойнейшие из достойных. Я уверена, что она с ними поладит. Поэтому не убивайся так. Лара бы этого не захотела.
В своем последнем высказывании Агнес ничего не приукрашивала, и Диана знала об этом. Лара всегда стремилась ободрить свою подругу, поднять настроение, помочь, если той было тяжело или больно. А вечно погруженная в себя Диана так не умела. Вспоминая, белая осознала, что не возвращала и половины адресованных ей улыбок. От этого на душе стало еще мрачнее.
– Дин, – окликнула Дора, – поешь хотя бы. Ты, наверное, и к еде-то на застолье не притронулась.
Младшая сестра села перед диваном, скрестив ноги. Собой она частично загородила свет от огня. Так как дома было тепло, девочка могла себе позволить ходить в домашних темных бриджах. На ногах виднелась короткая черно-белая шерстка, тянущаяся от колен до когтистых стоп. Стопы были длиннее, чем у людей высшей расы – рексов, а по крупным пальцам было несложно догадаться, что люди из низшей расы не опираются на всю стопу при ходьбе.
– Может, позже, – ответила Диана.
В ответ на упрямство сестры Дора кратко вздохнула.
– Принести чего?
– Да, – ответила Агнес, – принеси питьевой воды, у нас кончилась. Ты знаешь, где лежат деньги. Назад можешь не торопиться, погуляй, развейся.
Дора ответила на просьбу легким кивком и вскочила.
Диана проследила за уходящей в комнату Дорой. Ей нужно было переодеться. И когда та скрылась в комнате, Диана снова ощутила расчесывающие движения пальцев. Материнские руки необычайно успокаивали и дарили безмятежность. Когда Дора вылетела в коридор, Диана уже дремала.
***
По краям окровавленного Семиреченского алтаря застыли редкие замысловатые фигурки с завитками на спинах, в которых угадывались образы рычащих барсов. Когда-то найденный жертвенник уже давно стал узнаваемым атрибутом храма с едва сохранившимися сводами. Сейчас на нем покоилась крупная волчья голова, отделенная от тела. Само тело со связанными лапами лежало рядом с алтарем. Зверь был полуживым, когда его протащили сюда и отрубили голову.
Жертвенник на коротких ножках виднелся за спиной пожилого шамана. Перед его лицом – большой костер, в дыму коего старец видел тени. Его подсевшее зрение не было помехой для общения с духами.
В костер полетел мешочек с порошком из свежей перемолотой волчьей кости. На брусках алела подлитая в огонь кровь.
Помимо главного ворожея возле костра собрались четверо подручных шаманов и единственная в поселении шаманка.
– Они приняли всех, – оповестил старик, капюшон которого оканчивался крупными клыками рыси. – В том числе и твою дочь, Селена.
– Я знаю, – сказала Селена, не отрывая взгляда от огня. – Я ее видела. Она среди