– Это свежая? Я брала замороженную за двенадцать. Ну зачем переплачивать? – женщина захохотала, хрюкнув, и вытерла рот бумажной салфеткой.
Джулия с трудом сдерживалась, ее улыбка была натянутой. Эти разговоры угнетали ее. Она почти не слышала их, сосредотачиваясь на своем бокале вина, который держала обеими руками, словно тот был ее единственным спасением.
Она украдкой бросила взгляд на Виктора. Он казался совершенно другим. Громко смеялся, рассказывал анекдоты, охотно поддерживал любые темы. Джулия знала этот образ – обаяние, шутки, дружелюбие. Но это была маска. Она видела, как его взгляд скользит по гостям, ловя их одобрение.
«Почему мы здесь?» – снова и снова задавала она себе вопрос. – «Зачем ему понадобилось ехать к этой семье?»
Джулия снова опустила глаза на тарелки. Они больше не выглядели красивыми.
– Джулия, ты мало ешь, – вдруг заметила Люси, пододвигая ей миску с салатом. – Попробуй, я нашла новый рецепт.
– Да, конечно, – Джулия машинально взяла ложку и положила немного на тарелку, чувствуя, как воротник будто становится теснее.
– И как тебе? – настаивала Люси.
– Очень вкусно, спасибо, – выдавила Джулия, едва проглотив ложку тяжелого, соленого салата.
– Ну хоть где-то ты можешь попробовать нормальную еду, – вдруг произнес Виктор, лениво откидываясь на спинку стула.
Джулия замерла. Ложка застыла в воздухе.
– Нормальную? – переспросила она, голос прозвучал натянуто.
– Ну да, – продолжил он, глядя прямо на нее с легкой усмешкой. – Ты ведь сама не особо готовишь. Все время что-то быстрое, чтобы не заморачиваться. Люси, кстати, всегда умела удивить вкусными блюдами.
За столом повисла напряженная тишина. Люси смутилась, слабо улыбаясь, а остальные гости сделали вид, что их увлекло содержимое собственных тарелок.
Она подняла глаза на Виктора. В его взгляде было что-то, что она не могла понять. Удовольствие? Раздражение? Или просто усталость от игры, которую он сам начал?
Шум возобновился. Гости смеялись, дети бегали, а Джулия, сжимая в руках бокал, ощущала себя все более чужой. Все были к ней очень добры, и это только усугубляло ее состояние. Люси радушно улыбалась, предлагала добавки, хлопала по руке, когда Джулия отказывалась от очередной порции. Друзья семьи обращались к ней с вопросами – вежливо, но с энтузиазмом, словно были искренне рады ее компании. Даже дети время от времени звали ее поиграть.
И чем больше внимания она получала, тем сильнее чувствовала себя чужой. Эти люди старались включить ее в свой круг, сделать частью вечера – но от этого Джулии становилось только тяжелее. Это не ее люди. Не ее уровень. Не ее жизнь. Это – жизнь, которой она боялась. К которой никогда не хотела вернуться.
Как бы то ни было, вечер подошел к концу. Друзья Люси и Филиппа уехали. Джулия порядком устала от своей натянутой улыбки, с которой провела весь ужин, почти не вникая в разговоры