– Прости, мам, мне правда очень стыдно. Такого больше не повторится.
– Уж надеюсь, – вздохнула мама. – Ты уроки-то сделала?
– Сделала.
– А из Сканави21?
Лера мрачно закрыла тетрадку и поднялась за толстым задачником.
– Дочь, год остался, – несокрушимым тоном констатировала мать, – голову пора включать. У тебя одни гульки да мечты на уме, думаешь так просто поступить куда хочешь? Посиди, порешай, пока всё равно дома. Я ж свою голову тебе не вставлю. Горе ты моё…
Самым страшным для матери был Лерин провал на экзаменах и не поступление на вышку. Девушка еле заметно усмехнулась. Вчера она могла отравиться, заблудиться, получить по голове и так и остаться навсегда лежать в какой-нибудь городской канаве. Быть изнасилованной или лишиться девственности с человеком, который был ей противен, забеременеть или подхватить ЗПП22, но это было не важно. Важно было, сделала ли она грёбаную математику.
В оправдание Валентины Андреевны можно было бы сказать, что она не знала всей правды, но Лере думалось, что мама и не желает её знать.
Матери было нелегко. Она вышла замуж не за того человека, и очень скоро он стал ей противен. Лера росла в семье, где не было любви и душевных разговоров за ужином. Родители всё время ругались, цепляли и изводили друг друга. Лера была сдерживающим фактором, вынуждающим их продолжать страдать, вместо того чтобы освободить друг друга. Потом она превратилась в обузу. Живое напоминание о кошмарном браке, разрушенной молодости, похеренных мечтах.
Лера была похожа на отца как две капли воды, если так можно выразиться, сравнивая внешность мужчины и женщины. Мать, видевшая в ней ненавистного мужа, со временем стала воспринимать Леру как реванш, возможность отыграться за свои нереализованные амбиции. Сначала – со спортом, пока дочь не получила травму, теперь – с престижным образованием. Наверняка, Валентина Андреевна по-своему любила дочь, но Лера не чувствовала этой любви. Где-то в глубине её души клокотал бунт. Но выразить протест открыто не хватало смелости. Она почти полностью подчинялась решениям матери, плохо осознавая, чего же она сама хочет. Отчасти поэтому Леру и тянуло к Максиму – это был, в кое-то веки, её выбор, и этот выбор точно бы не понравился маме.
Валентина Андреевна смягчила тон.
– Что за девчонки-то хоть с тобой были? Твои?
– Да, мои, Катя, Яна, – почти честно ответила Лера.
– А чего вас вдруг на приключения потянуло? Они ж путёвые, вроде.
"В отличие от тебя," – мысленно продолжила за мать девушка.
– Не знаю, мам, просто так, пятница, чёрт попутал…
Мать снова тяжело вздохнула и поднялась.
– У тебя наследственность. Соображать надо хоть немножко.
Хорошее настроение Леры как ветром сдуло. Её опять ткнули носом в отца, нашедшего утешение в петле.