На шее у меня болтался простой кулон, подаренный мне лет семь назад другом-подмастерьем, который работал в кузнице. Металлический листик упал в ложбинку на груди, возможности укоротить цепочку не было.
Слишком скромное украшение для аристократки.
Ночь без сна сказалась и на моем самочувствии, и на внешнем виде. Под глазами пролегали темные круги, а кожа выглядела бледной, как у свеженького умертвия. Я пощипала щеки, пытаясь придать им здоровый румянец, но прекратила, боясь появления нездоровых синяков.
Я казалась себе посмешищем, пытающимся влиться в общество, которое его никогда не принимало и не хотело. От досады хотелось снова заплакать, но я решила, что красные глаза к этому наряду не подойдут.
Я спустилась вниз, тихая и никем не замеченная, и встала на крыльце. От нервозности и стресса у меня тряслись руки. Я сложила их за спиной, стараясь казаться спокойной и даже дружелюбной, и принялась ждать гостей. Мышцы ныли от того, как я вытянулась по струнке.
Вскоре на крыльцо вышел Патрик, музыкант. Он хорошо меня знал, как и все в Борке. Я много раз продавала ему сироп для горла и даже однажды спасла, вернув голос перед важным выступлением. Патрик был моим должником.
– Мод? Ты здесь? – изумился он.
– Ага, – уныло ответила я. – Живу.
– Погоди, так Клементина – твоя сестра?
– А ты не догадался? У моей семейки тяга к странным именам. Матильда, Клементина… Страшно представить, как мама назвала бы еще одну дочь.
– Жаконда, – предположил Патрик.
– Почему? – улыбнулась я.
– В жизни не слышал имени глупее.
Мы рассмеялись. Я покачала головой, но мысленно уже простила маму. Невинное подшучивание над ее тягой к экзотическим именам помогло мне расслабиться и отпустить ситуацию.
– А зачем ты здесь стоишь, Мод? – осторожно спросил Патрик, разом испортив мне настроение.
– Гостей встречаю. Я сегодня мажордом и распорядитель танцев.
– Как-то глупо, – покачал головой музыкант, – ты же член семьи, а не слуга. К тому же, это твой первый бал. Разве ты не должна быть рядом с сестрой и матерью и наслаждаться праздником?
– Я все равно на нем буду, – пожала плечами я. – И получится все проконтролировать. Можно не боятся, что другой испортит праздник нашей семье.
– Зато есть риск, что это сделаешь ты, – поморщился Патрик. – Без обид, но ты не знаешь всех правил.
– Буду вежливо улыбаться и очаровывать всех своим простодушием.
Я показала Патрик свой лучший оскал, и он расхохотался. Музыкант даже прослезился. Он оставался на крыльце, пока на улице не появился первый экипаж с гостями. Благодаря старому знакомому я не чувствовала себя так одиноко и униженно, пока стояла и ждала всех. Патрик хлопнул меня по плечу и сказал на прощание:
– Не