Я медленно направилась к запасному выходу, пошатываясь и опустив голову, нечаянно задевая посетителей плечом. Моё тело словно налилось свинцом, а перед глазами всё расплывалось. Голоса, смех и звон бокалов слились в однообразный гул, а взгляд приковался к спасательной двери.
Дойду ли я до неё?
Глава 2
Внезапно чьи-то сильные руки подняли меня над полом, словно невесомую игрушку, и пронесли несколько шагов, пока моя спина не коснулась холодной шероховатой поверхности стены.
Страх сковал меня, лишив способности говорить, и я замерла в ожидании гибели. Мой взгляд был прикован к широкой мужской груди, которая тяжело вздымалась и опускалась. Я боялась поднять голову и встретиться взглядом с незнакомцем.
В ноздри ударил знакомый аромат мяты, приправленный тонкими пряными нотками. Лишь один человек из моих знакомых пользовался подобной ароматической водой. Эта мысль пробудила во мне надежду. Мне стало легче дышать.
С трепетом я подняла лик и встретилась с обеспокоенным выражением лица Тариана.
– Братец?
Между нами не было кровного родства. В приюте «Надежды» мы всех называли сёстрами и братьями, создавая иллюзию семьи, чтобы легче переносить невзгоды.
– Мильяна, – выдохнул он, сжимая мою талию, – так и знал, что ты совершишь что-то безрассудное. Ты никогда в жизни не ложилась спать в девять вечера, – разгневался он, буравя меня медными глазами из-под насупленных чёрных бровей.
Почему из всех жрецов именно он оказался моим спасителем?
Я готова была провалиться сквозь землю от стыда.
Он был тем, в кого я была влюблена с самого раннего возраста. Помню, как впервые увидела его на детской площадке под раскидистым дубом, в тени которого бабушки оживлённо обсуждали свежие сплетни.
Я не смогла пройти мимо плачущего мальчика, одетого в рваную и грязную одежду. Я протянула ему руку со словами: «Ты, наверное, проголодался?»
Его родители погибли в пожаре, и ему пришлось выживать на улице. Я привела его в приют, где он стал главным жрецом.
Так началась наша долгая и крепкая дружба.
Тариан не ведал о моих чувствах к нему, и никогда не узнает о них.
– Молчишь? Нечего сказать? – возвысил он голос.
Я потупила взор, разглядывая складки его чёрных жреческих одеяний. Слова застряли у меня в горле, словно ком.
Как объяснить ему, что мной двигало? Как рассказать о страхе, заставившем меня покинуть приют?
– Мне надоело быть обузой, – произнесла я, с трудом сдерживая слёзы и поднимая глаза на него. – Я хочу приносить пользу.
– Ты хотя бы понимаешь, какой страх меня охватил, когда я увидел тебя в этом ужасном месте? Я едва не лишился чувств. Нельзя так беспечно подвергать свою жизнь опасности. Запомни раз и навсегда: никогда больше не используй свой дар вне стен приюта. Тебе ясно?
Я прикусила нижнюю губу до крови и кивнула.
– Поняла…
– Ну