О том, например, что пятьдесят лет тому назад королю Адельстану доложили, что некая гоблинская семья упорно уклоняется от уплаты податей. Предводителя табора тонконогих призвали на монарший суд. На вопрос короля о недоимках гоблин ответил:
– Ты, Ваше Величество, закон для людей издал?
– Для людей.
– А че тогда к малым расам цепляешься?
Адельстан посмеялся, гоблина отпустил, но повелел с тех пор считать людьми не только тех, кто изначально принадлежал к человеческому племени, но и всех разумных, причастных к цивилизации и способных платить налоги.
Хотя гномы против признания зеленокожих равными себе решительно возражают. Племенные законы запрещают гоблинам работать и вести оседлый образ жизни, потому они кочуют по всей стране, промышляя попрошайничеством и мелким воровством. В сезон созревания и сбора урожая этот народ являет собой настоящий бич для садов и огородов, а когда наступают холода, зеленые нахалы набиваются в подземные выработки гномов. Разъяренные рудознатцы гоняют незваных гостей, но те только перемещаются с места на место.
Они крутят какие-то темные делишки с татирами, так же кочевым народом, но те, в отличие от гоблинов, изначально чистокровные люди.
Иногда на какой-нибудь табор нападает особое настроение, и гоблины отправляются в крупный город. Вот и сейчас добрались, негодные, до столичных предместий. До самого дома госпожи Пандауры.
– Гоблины! – мрачно повторил скаегет. – Их зеленых рук дело!
– Не знал я, что гоблины плотничают.
– Подличают они, а не плотничают! – Из глубины дома выплыла разгневанная хозяйка. – А сейчас – полдничают! Все закрутки стянули, тонконогие! И огурцы, и грибочки, и икру кабачковую! И варенье!
– Из шишек? – озабоченно спросил Трэкул.
– Да!
Скаегет горестно вздохнул. А я-то думал, вопрос неизвестно почему издевательский.
Но у каждого народа своя кухня. Нужно выразить уважаемым шишкоедам сочувствие и двигаться дальше.
– Трэкул, я сейчас в конторе был, там ничего…
– Значит, у меня пока поживете! – решительно прервала мою речь госпожа Пандаура. – Заодно поможете. Не в одиночку ж мне этих ушастых мерзавцев отваживать!
Я хотел было вежливо отказаться, но знакомая Трэкула воззрилась на меня заинтересованно, как грибник на многообещающую горку листьев.
– Поди-ка сюда. Что ж такой худой да бледный? Совсем дома не кормят? Но это дело поправимое. Ну-ка!
Я и вякнуть ничего не успел, как меня цепко ухватили за запястье и повели в дом.
В кухне стоял запах щорба. Густой, вкусный, такой, что вдохнешь – зашатаешься.
На столе –