Понятно, что все эти аргументы имели силу, только если были обращены к монархам. При обращении к греческим полисам (не говоря уже о рабах и метеках) они теряли свою убедительность. Итак, в рассказах римских и греческих авторов официальная пропаганда Митридата рисует его образ как могучего, справедливого и щедрого наследственного царя, который борется с жадными, корыстолюбивыми римлянами – республиканцами. Обратим внимание: в официальной пропаганде почти отсутствует пафос социального освобождения. Повторюсь: это не стенограмма речей оратора, это то, что думали античные авторы о словах Митридата.
20 Лет: между победой над Скифией и первой войной
Древние авторы считали, что присоединение Северного Причерноморья с самого начала мыслилось Митридатом в контексте подготовки войны с Римом. Об этом сообщает Страбон, который говорит, что правитель Понта «хотел стать во главе варваров, обитавших за перешейком вплоть до Борисфена и Адрия. Это были приготовления к походу на римлян» (Strabo. VII. IV. 3). С точки зрения великого географа, просьба Херсонеса о помощи в войне со скифами дала Митридату необходимый предлог для вмешательства. Впечатление, что так же понимал планы Митридата и Помпей Трог: «Понимая, какую серьезную войну он разжигает, разослал послов к кимврам, галлогрекам, сарматам и бастарнам с просьбой о помощи, [давно] замыслив войну с Римом, Митридат еще раньше сумел привлечь на свою сторону все эти племена разными знаками милости. Он приказал также прибыть войску из Скифии» (Just. XXXVIII, 3, 7). Следует заметить, что свидетельства двух разных, видимо, не зависимых друг от друга источников должно вызывать уважение.
Здесь мы сталкиваемся с серьезной исследовательской проблемой: действительно ли Митридат планировал борьбу с Римом с момента прихода к власти? Этот вывод в ХХ веке казался очевидным, но в последнее время у исследователей появились сомнения в правильности данного наблюдения. «Давая оценку политической ориентации Митридата VI и Тиграна II, сложно согласиться с нередко постулируемым положением об их изначально существовавшей антиримской позиции. Целью обоих царей было создание крупных держав, но по возможности они старались избежать столкновения с Римом. Изображение Митридата и Тиграна “прирожденными” римскими врагами является следствием ретроспективного анализа их ранней политики сквозь призму последующей борьбы с Римом, но объективный анализ первых этапов их политической деятельности такие оценки не подтверждает», – считает современный исследователь[66]. Неизбежность конфликта можно рассматривать с точки зрения и политики Понта, и политики Рима. Кажется, что позицию римлян А.Р. Панов описывает правильно: «Римляне не стремились приблизить войну, но в то же время были готовы к эскалации конфликта: окончательный выбор делала скорее другая сторона. Фактически римляне