Резкий телефонный звонок мобильника его не испугал, Михаил словно ждал его. Номер был незнакомым.
– Михаил Филиппов, слушаю вас, – представился он в трубку.
– Привет, Миша, это отец Виктора Воробьева.
– А, добрый вечер, извините, Виктор Николаевич, – встал со стула Михаил.
– Это ты извини, что так поздно звоню. Миша, нам нужно с тобой встретиться, поговорить.
– Хорошо, я не против, Виктор Николаевич. Когда, завтра? Утром, днем или вечером?
– Давай сейчас, – перебил его старший Воробьев. – Очень нужно именно сейчас с тобой поговорить.
– О Викторе? – спросил Михаил. – Да, но я выпивши, я…
– Да я уже подъехал, сейчас поднимусь, встречай. Да, а можно я с Ингой к тебе зайду?
– Нет, нет, нет, – затараторил в трубку Михаил. – Зина с детьми уехала в отпуск, я тоже скоро уезжаю за ней, через, ну… то есть к ней, и у меня здесь, в квартире, такой бардак…
Но Михаил говорил уже гудкам, барабанной дробью стучащим своими невидимыми палками ему в ухо.
Виктор Николаевич Воробьев был уважаемым человеком в городе. Лет пять назад его, директора кирпичного завода, избрали депутатом городской Думы, а недавно, после выборной кампании, стал главой города. Но для Михаила он так и оставался отцом своего старейшего друга Витьки Воробьева, с которым они жили не только в одном дворе, учились в одном классе, но и влюбились в единственную в их доме девчонку.
Удивительно, но Инга, всегда цветущая, немножко пышная женщина, сейчас была темнее тучи и сильно исхудавшая. Ее почти не узнать. Пропустив гостей вперед, Михаил подал руку Виктору Николаевичу, крупному мужчине, который своей огромной горячей ладонью, вместо того чтобы пожать руку, приобнял его.
– Заходите, Виктор Николаевич.
– Да, да, спасибо, мы по делу к тебе.
Михаил пригласил гостей в зал.
– Сейчас вас чаем угощу с медом.
– Это хорошо, – согласился старший Воробьев, – мы с Ингой к тебе не на пять минут, разговор сердечный.
– Да, да…
…Виктор Николаевич, как и Инга, к чаю так и не притронулся. В принципе, как и Михаил. История, которая произошла с сыном Воробьева, была никому непонятной.
– Ведь я его никогда не принуждал бросить свое хобби, – стукая своим кулачищем по ладони, продолжал говорить мэр. – Взрослый мужик, отец двоих сыновей, а в душе, ну, ребенок! Только что-то новое услышит из истории про ханты, так сразу бегом на раскопки, как будто и у него все это есть, вот совсем рядом.
– Да, да, – согласился Михаил. – Все мы, наверное, несмотря на свой возраст, немножко дети.
– Может, и так, – как-то по-отечески посмотрел на Михаила Виктор Николаевич.
– Мы не раз писали о его находках, – закивал головой Михаил. – За Эсской в районе поселка Агириш он с археологами нашел поселение древних ханты, или манси, а в интервью сказал, что это был другой народ, живший здесь в третьем – пятом веках и даже раньше – арийцы. Я тогда об этом не стал писать в газете, эту фразу из его интервью выбросил, так он из-за этого с экрана телевизора