«Фантазёрка, однако» – мелькнула мысль.
– По возвращении в пустой корпус, – продолжила я свою историю, – моё внимание привлекла неубранная кровать. Одеяло небрежно свисало до самого пола. Откинув край одеяла, я увидела свернувшегося клубочком спящего на полу мальчишку. Маленький комочек сладко сопел. Наверно, ему снилось что-то приятное. Мягко дотронувшись до его руки, я прошептала:
– Зачем ты спрятался?
Он открыл глаза и также тихо произнёс:
– Я хотел пошутить, а потом напугать, когда все уснут.
Надо сказать, и впрямь, шутка удалась. В этот момент во мне боролись разные чувства. С одной стороны, мне хотелось просто прибить его, с другой – прижать шутника к себе. Но ни то, ни другое сделать не удалось.
Отправив шутника в штаб, чтобы он оповестил всех о том, что нашёлся, я медленно направилась к кровати, почувствовав себя как-то странно. Такие ощущения мне не доводилось когда-либо испытывать. Мои ноги потеряли чувствительность, и я рухнула на кровать. И вправду, странное состояние, когда ты всё видишь, головой и руками шевелишь, а ног у тебя нет. Их просто нет! Словно находишься в безвоздушном пространстве, где нет ни границ, ни опоры. Чуть приподнявшись, я посмотрела на тело – ноги были на месте, но я их не чувствовала. Прикусив губу, от понимания своей беспомощности, по щекам покатились слёзы. Мозг мгновенно нарисовал страшную картину: ты беспомощная лежишь прикованная к кровати и медленно умираешь, а рядом сидит мама и кормит тебя с ложечки…
В отряд стали возвращаться дети. Они столпились рядом и жалостливо смотрели на меня. С тех пор ненавижу жалость! Она убивает, она истощает, она отнимает надежду. Кто-то из них даже начал всхлипывать. Ну, всё, похоронили заживо.
Несмотря на физическую беспомощность, внутри меня жила сила, способная вернуть к жизни. Через несколько часов чувствительность постепенно стала возвращаться к ногам, и вскоре я поднялась. Но сильный стресс, который я испытала тогда, жив в моей памяти до сих пор.
На этом приключения в пионерском лагере не закончились, я бы сказала, что события продолжили бить ключом. Бегающий рядом маньяк никуда не делся, да и постепенно нарастающий конфликт с руководством лагеря тоже. Я стала сомневаться в своём выборе. А вообще, моё ли это? Начались метания. Может, бросить эту затею и остаться программистом? А что – тоже интересная профессия. Но получается, что я просто испугалась трудностей и рванула в кусты? До конца смены оставалось ещё двадцать дней…
В какой-то момент в нашем отряде стали происходить странные вещи. Двое мальчишек, один пяти лет, а другой десяти, постоянно дрались. И старший, Дениска, постоянно обижал малого. С ним разговаривали мои коллеги, проводили воспитательную работу, но всё было бесполезно. Его наказывали, но ничего не помогало. Он продолжал и продолжал обижать мелкого.
Однажды пионервожатые строго предупредили его, мол, ещё раз обидишь