Цена чужой славы. Сергей Баранов

под утро его измученное тело наконец-то нашло убежище в беспокойном забытьи, и даже тогда его сознание оставалось тревожным. Как только зазвенел будильник, Эрик ощутил глухую боль в голове, словно невыносимую тяжесть, навалившуюся на него за все бессонные часы. Он не сразу осознал, что звонит будильник, и ему понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя.

      С трудом поднявшись, он подошел к зеркалу. Темные круги под глазами выдавали его бессонную ночь, но он тут же попытался проигнорировать собственное отражение. Всё утро казалось покрытым невидимым туманом – движения были автоматическими, словно кто-то другой управлял его телом, пока его разум оставался пленником сбившихся в кучу мыслей. Эрик почистил зубы с механической точностью, не замечая вкуса зубной пасты и едва ли ощущая, как прохладная вода стекала по его коже. Он с трудом натянул на себя свежий костюм, хотя ткани казались неестественно тяжелыми, а манжеты давили на запястья, словно оковы.

      Как только он вышел из дома, холодный воздух слегка взбодрил его, но это было временное облегчение. Шум города, звуки машин и шаги прохожих сливались в единый гул, который эхом отражался в его сознании. Внутри что-то продолжало свербеть и мучить, но он шел вперед, направляясь на работу, где, как всегда, должен был выглядеть безупречно.

      Ночью кошмары настигли его. Эрику снилось, как его вызывают на суд, огромный зал заполнен людьми, чей холодный взгляд прожигает его насквозь. Судьи в чёрных мантиях, сидя на высоких креслах, бросали в него вопросы, но вместо ответов у Эрика вырывались лишь беспомощные, бессвязные крики. В лицо ему светили ослепляющие прожекторы, и он не мог разглядеть, кто его обвиняет. Лица толпы расплывались, будто из другого мира, но голос звучал чётко – обвинительный, безапелляционный. Ему казалось, что каждый вопрос пронзал его как нож, но вместо боли он чувствовал лишь страх – страх, какого-то разоблачения, возмездия, что-то тревожное и значимое в его жизни.