– Ты стал такой большой, я едва достаю тебе до шеи.
Я отстраняюсь от брата, отхожу на пару шагов и разглядываю его. Он такой взрослый, красивый и возмужавший, темные волосы отросли и падают на глаза, а на щеках и скулах появилась юношеская щетина.
– Это ты еще не видела меня на поле, – усмехается он и отбрасывает волосы с лица. – Мне нужно принять душ, а потом ты расскажешь мне все о своих приключениях. – Он играет бровями и уходит из комнаты под мой громкий смех.
Иногда мне кажется, что старший из нас двоих именно он.
Дверь комнаты закрылась, и мне вдруг снова стало холодно и одиноко в стенах, казалось бы, моей комнаты. Оборачиваюсь к шкафу, который в мои более ранние годы был увешан розовыми платьями и кружевными юбками. Мать так хотела, чтобы я была похожа на нее, – идеальная, примерная девочка, которая каждый раз в обществе делает реверанс и улыбается самой искренней улыбкой, чуть ли не пукает сахарной ватой. Меня тошнило от этого образа и от того, что мать упорно навязывала мне его. Наверное, это было одной из причин того, почему я стала полной противоположностью этой девочки.
Из глубины шкафа достаю свои самые короткие шорты и едва прикрывающую грудь майку. Надевая их, вспоминаю, как несколько лет назад я решила уехать подальше отсюда и найти свое место в этом мире. Я была наивна и верила в свою исключительность. Вот только ты просто человек, а исключительным становишься со временем. Хорошо, что мне удалось осознать это и вступить на путь, благодаря которому я стану тем человеком, которым хочу быть.
Я выхожу из комнаты и прикрываю за собой дверь. Разглядываю появившиеся на стенах фотографии моего брата и его трофеи, испытывая одновременно гордость, зависть и странное ощущение одиночества. Но не успеваю разобраться в этом клубке чувств, как позади слышу звук открывающейся двери и оборачиваюсь, чтобы увидеть Дани.
Но передо мной совсем не мой брат.
В дверях ванной комнаты для гостей стоит молодой мужчина в одном полотенце, висящем на бедрах непозволительно низко и не оставляющем пространства для фантазии. Он будто слеплен итальянским скульптором, только глины оставалось слишком много, и скульптор решил уделить внимание тем частям тела, которые прикрывались листочком в «целомудренном» мире Древнего Рима.
Если бы я была той самой идеальной девочкой из фантазий моей матери, то покраснела бы и потупилась. Но я не из тех, кто стесняется и смущенно опускает взгляд в пол. Мои плечи расслабляются, а руки непроизвольно соединяются под грудью, я хотела бы скрыть свое отношение