Я оборачиваюсь к нему на последних словах и облизываю губы, слишком явно демонстрируя подтверждение своим словам. И я добиваюсь той реакции, которую хотела. Маленький друг моего брата, которым он всегда будет, напряженно сглатывает и выпрямляется под моим взглядом.
– Не играй с огнем, Марианна. – Он оказывается рядом, так что я чувствую жар его тела даже под одеждой. – Я уже не тот мальчишка, с которым ты забавлялась. В этот раз одной лишь ненавистью может не закончиться.
Он непозволительно приближается к моим губам, и мое сердце неожиданно для меня совершает сальто. Я практически подчиняюсь своим странным желаниям и готова сделать шаг в его сторону.
– Николауш, милый, ты приехал! – раздается громкий голос моей матери прямо возле меня.
Я чувствую, как губы Ники касаются моей щеки, и до меня долетает его шепот, предназначенный лишь мне одной:
– Люди меняются, и не в лучшую сторону.
Уверена, он заметил хищную улыбку на моем лице, потому что я слишком люблю эти игры, люблю борьбу, и когда жертва сама просится на стол, чтобы быть разделанной и поданной, я не могу отказать себе в удовольствии, даже если это и будет слишком просто. Хотя с Ники никогда не было достаточно просто.
– Милый, как я рада тебя видеть!
Моя мать, высокая брюнетка с точно такими же разбросанными по плечам волнистыми волосами, как у меня, прижимает Ники к своей пышной груди, целует в обе щеки ярко-алой помадой и передает моему отцу – седому мужчине одного роста с малышом и шире его в плечах, с доброй улыбкой и хитрыми зелеными глазами. Он по-отечески обнимает его и отпускает, чтобы получше разглядеть.
– Когда же мы виделись в последний раз, Николауш?
Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что подумали об одном и том же: мы точно знаем, как долго не виделись и когда была та самая последняя наша встреча.
Пять лет два месяца и восемнадцать дней назад. Я бы сказала и количество минут, чтобы быть точной, но мое сердце и без того знает, когда стало черствым и перестало понимать значение слова «любовь».
– Да, много времени прошло, сеньор Инфернати3. Рад снова быть в кругу семьи. – Его щеки становятся чуть розовее от этого слова, и я против своей воли чувствую нежность к нему.
Итак, вот он, лучший друг моего брата, самая удачная инвестиция моего отца, предмет обсуждений с подругами моей матери – Николауш Параисо4, мужчина в самом расцвете своих двадцати семи лет. Молод, холост, чертовски красив: высокий, мускулистый, с идеальными кубиками и косыми мышцами, от которых захватывает дыхание, – и я знаю это не только потому, что видела своими глазами, но и потому, что его тело не пропадает с экранов телевизоров. Безумные синие глаза, в которых виден океан, черные волосы, выбритые на висках и более длинные посередине, падающие на глаза, и отросшая борода, которая отчего-то не делает его старше, а лишь придает мужественности.