Однако за несколько месяцев он сильно потерял доверие спартанцев. Восстание азиатских владений Афин произошло не так легко и быстро, как он предсказывал; Халкидей, спартанский командир, с которым он действовал, был разбит и убит под Милетом; эфор Эндий, бывший его главным покровителем, оставался в должности лишь год и сменился другими эфорами как раз в конце сентября или начале октября, когда афиняне одержали вторую победу под Милетом и готовились блокировать город; а его личный враг, царь Агис, по-прежнему преследовал его. Более того, в характере этого незаурядного человека была такая эгоистичность, тщеславие и вероломство, что никто не мог быть уверен в его преданности. И как только случалась неудача, его энергия и способности, редко ему изменявшие, лишь усиливали подозрения, что он предал своих союзников.
Так, после поражения под Милетом царь Агис сумел дискредитировать Алкивиада как предателя Спарты, и новые эфоры немедленно отправили приказ стратегу Астиоху казнить его. Теперь Алкивиад на собственном опыте узнал разницу между спартанскими и афинскими порядками. Хотя его врагов в Афинах было много, и они были крайне озлоблены, имея к тому же преимущество (столь важное в политической борьбе) – возможность обвинить его в нечестии, – всё же самое большее, чего они добились, было требование вернуть его для суда перед дикастерием. В Спарте же, без каких-либо конкретных обвинений и без суда, его враги добились приказа о его казни.
Однако Алкивиад вовремя узнал о приказе и успел бежать к Тиссаферну. Вероятно, его предупредил сам Астиох, понимавший, что столь чудовищный поступок оттолкнёт хиосцев и милетцев, но не предвидевший всего вреда, который нанесёт его дезертирство Спарте. Благодаря своей гибкости, позволявшей ему мгновенно осваивать новые роли, Алкивиад вскоре сумел войти в доверие сатрапа. Теперь он вёл игру ни спартанскую, ни афинскую, а персидскую и антигреческую – игру в двойную игру, к которой Тиссаферн и сам был склонен, но для которой требовалось посредничество ловкого греческого переговорщика. Алкивиад убеждал, что интересы Великого царя не в том, чтобы оказывать столь существенную помощь одной из воюющих сторон, чтобы она могла разгромить другую: ему не следовало ни направлять финикийский флот на помощь лакедемонянам, ни выплачивать столь щедрое жалование, которое позволило бы им бесконечно нанимать новые греческие войска. Напротив, следовало поддерживать и затягивать войну, чтобы каждая сторона истощала и разоряла другую, а он сам возвышался на их руинах: сначала сокрушить афинскую империю руками пелопоннесцев, а затем изгнать и самих пелопоннесцев, что не составило бы труда, если бы они были ослаблены затяжной войной.
В этом совете Алкивиад выступал как персидский советник, предлагая политику, вполне соответствующую интересам двора в Сузах. Однако он редко давал советы без расчёта