Гриша кивнул Андрееву, – ночевка у друга отменилась, – процессия начала спуск по лестнице. Вежливость Гриши норовила раствориться в душном воздухе клуба, когда у гардероба компания зависла еще на десять минут. Арсений переговаривался о чем-то с подошедшим парнем, затем они ушли в туалет и вернулись с мутными глазами. Гриша тяжело вздохнул и вывалился на улицу. Сразу заметил Владу на каршеринге.
– Спасибо за продуктивный вечер, – с явным сарказмом выплюнул он, но броня самоуверенности святой троицы была невосприимчива к подколкам.
– А что было бы, если бы остался! – То ли с ответным сарказмом, то ли искренне усмехнулся Арсений, попытался приобнять рядом стоящую Эмму, но промахнулся и запнулся о собственную ногу под ядовитый смешок сестры Барс.
– Да, Григорий Григорьевич Громов, – проникновенно заглянула ему в глаза Эмма, плавно шагнула вперед. – Если бы ты остался, было бы куда плодотворнее.
Гриша не уловил намерение и от того попался в ловушку: мягкие губы Эммы впечатали мокрый поцелуй в его щеку. Громов нахмурился и через секунду понял, что именно это Купер и нужно было – его эмоции, замешательство, победа в одной ей известной игре.
Он никак не отреагировал. Отошел на шаг, кивнул Веронике и Андрееву, Арсений пьяно засмеялся себе под нос. Эмма столкнулась с Гришей долгим взглядом и только через несколько секунд отпустила. Когда он развернулся к компании спиной, стало легче дышать, хоть затылок и колол внимательный взгляд серых глаз.
Он торопливо зашагал к машине, открыл переднюю дверь и услышал в след нахальное от Барса:
– Наш тихоня-поэт, оказывается, любит дамочек постарше!
Комментарий относился к Владе за рулем автомобиля. Гриша развернулся, все внутри него взвилось. Сукины дети. Он хотел помчаться к пьяному Арсению, схватить того за рубашку и трясти, пока мозги на место не встанут, но не успел открыть рот.
– Садись, – спокойно приказала сестра.
Гриша помялся, но затем выполнил приказ. Насупился, поджал губы. Комментарий был безобидной шуткой, но он знал, что с этого все начинается. Так проверяли у новеньких границы. Спустишь на тормозах первый раз, второй, одну шутку за другой и не заметишь, как тебя уже макают головой в унитаз. Однако с сестрой Гриша спорить не хотел. Только излучал раздражение в автомобильном салоне.
Влада со вздохом цокнула, Гриша перевел на сестру взгляд. Ее словно созданные для осуждения глаза закатились, уголок губ тронула улыбка. Влада поняла его без слов. Всегда понимала. Гриша был уверен, что ей было плевать на комментарий Барса, однако от чего-то именно сейчас захотелось мальчишку поставить на место. Но он не знал, как. Гриша никогда не дрался. А ядовитый сарказм на Арсения не действовал. Поэтому действовала Влада.
Она потянулась за сумочкой, убрала длинные, темные, как у Громова, волосы в пучок, открыла дверь со своей стороны. Поставила сумку на водительское сидение и вытянула из нее пистолет. Глаза Гриши расширились.
Влада же, со смазанным после