Глава 2
– Роуз, ты меня слышишь?
Я открыла глаза. Резко дёрнулась и стряхнула сон, как муку, просыпанную на передник во время готовки.
Снова моя палата. Снова аромат цветов. И обеспокоенное лицо мамы напротив.
Смерть никогда не рассказывает о своих замыслах, а жизнь уж тем более. Она строит свои планы, вписывая нас в участники разных событий, и сама не всегда знает, какую роль кому выделить. Главного героя или второстепенного персонажа.
В то утро, когда я очнулась в палате интенсивной терапии, судьба сделала меня центром вселенной как минимум для четверых. С аппетитом проглотив больничный завтрак, я пережила транспортировку и заточение в аппарате магнитно-резонансной томографии, после чего задремала в уже привычной постели в своей палате.
Та девушка… Она просто приснилась мне. Как я и просила, она – всего лишь страшный сон, закравшийся в сознание. И скорее всего, я не забуду его через несколько минут, но хотя бы смогу вздохнуть полной грудью. Тем более, что рядом были те, кого я любила больше всего.
– Мам… – проговорила я, поднимаясь на подушках. – Ты здесь.
– И не я одна.
К постели подошёл отец, который своей фигурой заполнял всё кругом. Его добродушное лицо улыбалось мне с высоты в сто восемьдесят сантиметров, а глаза ласково глядели, точно обнимая издалека. Из-за его спины появилась и Эделин, точная копия отца, с теми же зелёными глазами и губами, которые привыкли растягиваться в улыбку. Как всегда красива и блистательна, чего не скажешь обо мне. Наверняка, если бы моя старшая сестра пережила аварию и два дня пролежала в забытье, она бы всё равно очнулась во всей своей красе, с которой можно сразу на обложку.
– Я так рада вас всех видеть.
– Мы переживали, сестрёнка.
– Ты нас очень напугала, Роуз, – поджав губы, произнёс отец. Он всегда прятал все свои чувства за улыбками. И за этой, напряжённой, выдавленной сквозь силу, прятал тревогу за дочь. – Мама два дня ночевала у тебя в палате и ругалась с персоналом.
– Потому что они пытались прогнать меня домой, – возмутилась мама и придвинулась ближе, сжимая здоровую руку. Вся моя семья будто хотела зажать меня в тисках, но боялась даже приблизиться на шаг, лишь бы не сломать моё хрупкое тело, раз уж не удалось этого сделать бетонному ограждению. – Как ты, милая?
– Могло бы быть и хуже.
– Это точно, – театрально выдохнула Эдди, которой частенько хотелось внести в обыденность нотку драматизма. – Твой «Шевроле» наполовину всмятку, ты чуть не протаранила микроавтобус и вообще просто чудом…
– Эдди, – осадил отец. – Давай полегче.
– Нет, пап, я хочу всё знать. Доктор Эймс рассказал только, что я врезалась в заграждение моста, но я ничего не помню. Расскажите мне всё, что знаете.
И вся моя семья принялась играть в переглядки. Порой взгляд значит гораздо больше, чем