Я чувствовала его беспокойство: во время тех печальных событий мы могли узнать нечто компрометирующее. Довольно часто он задавал невинные на первый взгляд вопросы, ответы на которые могли показать степень нашей осведомленности.
Однако наши слова ничего не проясняли, и после семи недель бесплодных тревог по поводу собственного положения нельзя винить лорда Палмерстона за вежливое, но настойчивое стремление распрощаться с нами. Я даже удивлена, что он терпел нас так долго. Вернее, терпел отца, который беспрерывно бродил по комнатам, пытаясь справиться с пристрастием к лаудануму, что несказанно действовало на нервы его светлости.
Несколько ночей назад, когда колокол церкви Святого Иакова пробил три, я спустилась в банкетный зал, чтобы забрать отца. Он прохаживался там, и эхо шагов разносилось по всему спящему дому. Замешкавшись у приоткрытой двери, я сквозь щель увидела напротив отца лорда Палмерстона, в халате, с зажженным трехсвечным канделябром в руке, и, не решаясь прервать их беседу, вынуждена была подслушивать.
– Господь милосердный, неужели опиум не усыпляет вас? – раздраженно говорил его светлость.
– Напротив. Согласно браунизму…
– Браунизму? Что это такое, черт возьми?
– Джон Браун разработал свою медицинскую систему в Эдинбургском университете. Во время своей учебы там вы, возможно, ознакомились с его «Elementa Medicinae»[7].
– В жизни не слышал ни о каком браунизме.
– Доктор Браун утверждает, что врачи нарочно вводят в заблуждение простых людей, изобретая различные способы сделать медицину более мудреной, чем она есть на самом деле. Так они выглядят куда умнее своих пациентов.
– Не только врачи, но также законники и политики пускают пыль в глаза. Уж вы-то могли догадаться, – заметил лорд Палмерстон.
В темноте холла мне вдруг показалось, что рядом кто-то есть. Я даже вздрогнула и, быстро обернувшись, обнаружила леди Палмерстон, стоявшую рядом. Свет, что пробивался из банкетного зала, едва рассеивал тьму, но его хватало, чтобы рассмотреть встревоженное лицо ее светлости под оборками чепца. От хозяйки дома можно было ожидать недовольства моей бестактностью, однако ее взгляд, напротив, говорил о том, что в последнее время она беспокоится о супруге не меньше, чем я об отце.
Мы обменялись кивками и снова прислушались к беседе.
– Милорд,