После знакомства Гэри раздал формы FD-383 и просто сказал действовать. Все в классе достали свои карандаши и сразу взялись рисовать, одна я сидела как замороженная. Я плохо представляла себе, что такое вообще составной портрет. Да, периодически я видела их в новостях, но понятия не имела, как их выполняют.
Я огляделась по сторонам и увидела, что один мой сосед сначала набросал контуры головы, а потом начал вписывать в них глаза, нос и рот; другие сначала изображали отдельные черты, а потом окружали их контуром. Я заглянула в бланк. О, ладно, кажется, понимаю. Это было наше тестовое задание, и надо было просто набросать что-то на листе, чтобы инструктор мог оценить художественные навыки каждого. А со «способом ФБР» будем разбираться позднее.
Дальше шел самый смак – не просто составление портрета, а интервью со свидетелем. Нас учили задавать вопросы так, чтобы свидетель как можно больше говорил сам. Надо было спрашивать, давая ему свободу выбирать слова. Вместо того, чтобы сказать: «Глаза у него какого цвета?» – следовало сформулировать вопрос так: «Что вы мне можете рассказать про его глаза?» Тогда свидетель мог ответить, например: «Близко посаженные, темные, почти черные», а не отделаться одним словом «карие».
На следующей неделе, войдя в класс, мы нашли на каждом столе пластмассовый череп и коробочку глины и следующие несколько дней учились американскому методу лицевой аппроксимации.
Сначала следовало ознакомиться с анатомией человеческого лица. Инструктор велел нам раскатать из глины колбаски; потом мы по одной крепили их к черепу, а он объяснял, откуда исходит каждая мышца и куда прикрепляется. Например, некоторые лицевые мышцы идут от кости к кости, некоторые – от кости к другой мышце, а некоторые вообще никак не прикреплены к черепу.
Курс анатомии был кратким, потому что невозможно запихнуть в голову всю информацию за одно утро. Тем не менее я сделала себе мысленную пометку в будущем вернуться к этой теме; я хотела изучить все кости и мышцы на голове. Как только мы закрепили мышцы на пластмассовом черепе, пришло время их отрывать.
Дальше мы использовали маленькие белые ластики – такие крепят на карандаши – в качестве маячков, чтобы знать, сколько глины наносить на череп. Приклеив их на разные точки на черепе, мы раскладывали между ними колбаски глины. То была техническая часть процесса; художественная наступала, когда требовалось заполнить пустые участки и добиться сходства с человеческим лицом.
Курс лицевой аппроксимации стал для меня чем-то вроде учебы в колледже, которую я толком на себе не попробовала. Я вскакивала с постели