Я ждала в машине, пока Карен сбегала в «Старбакс» и вернулась через несколько минут с парой пенистых латте. Выезжая из города по шоссе в более тихие северные пригороды, мы молча пили кофе. Карен слушала ток-шоу по радио, проявляя повышенный интерес к политике. Не могу сказать, что я терпимо относилась к правым настроениям, но ханжеский голос ведущего странным образом гармонировал с ровным гулом двигателя автомобиля и как будто убаюкивал. Когда мы съехали с федеральной автострады на тихую обсаженную деревьями улицу, Карен заговорила:
– Просто помни, Джесс, он почти лишен рассудка. Иногда он узнает меня, но нечасто. И, естественно, не узнает и тебя, потому что вы никогда не встречались. Я, конечно, рассказывала ему о тебе, но не думаю, что он что-либо помнит. И порой… – Тут она сделала паузу, словно тщательно подбирая нужные слова. – Порой он несет совершенную бессмыслицу. В общем, делай скидку на то, что он не в своем уме.
Я с трудом сглотнула; нервозность Карен постепенно передавалась и мне.
Мы повернули и оказались перед белым викторианским зданием с отделкой в виде имбирных пряников и деревянной табличкой на воротах, гласившей: «Винчестерский дом престарелых». Снаружи дом окружала широкая веранда, уставленная пустыми креслами-качалками. От одного взгляда на эти заброшенные кресла мне пришлось бороться с внезапным и пугающим желанием расплакаться.
Дом, очевидно, когда-то был частным, и его переоборудовали для нового назначения. В его облике отчетливо ощущался стиль начала XX века, но последующие реновации бросались в глаза. Характерная современность поднимала свою уродливую голову, резко контрастируя с аутентичностью; стеклопакеты безучастно смотрели из высоких оконных рам, а кондиционеры усеивали стены безобразными наростами. Усиленные металлические поручни и пандусы для инвалидов добавляли последний штрих к картине глумления над стариной.
Внутри, в вестибюле с высоким потолком располагалось что-то вроде стойки администратора, за которой сидела медсестра.
– Доброе утро, миссис Хант. На этой неделе вы приехали с утра пораньше.
Она пододвинула к Карен планшет-блокнот, и та, явно зная правила, расписалась в нем.
– Да, я привезла племянницу из Нью-Йорка, чтобы она повидалась с дедушкой. – Карен склонила голову в мою сторону.
– О, как мило! Что ж, я уверена, он будет очень рад видеть вас обеих. Давайте я проверю расписание и посмотрю, в палате ли он. – Медсестра лучезарно улыбнулась и повернулась к нам спиной, чтобы позвонить по телефону.
Пока мы ждали, я осмотрелась. За дверью открывалась гостиная с камином. Солнечный свет струился сквозь белые кружевные занавески. Несколько столиков и кресел были расставлены по всей комнате в уютной, располагающей к отдыху обстановке. В гостиной было так тихо и неподвижно, что поначалу она показалась необитаемой. Однако когда я медленно обвела