шляпку, за которой на следующий день приехала в ее магазин напротив отеля «Ритц». От избытка шампанского Сати, всегда испытывавший непреодолимую слабость к алкоголю, в какой-то момент просто свалился на пол, и охранявшие посольство британские пехотинцы унесли его на свежий воздух. Его место за фортепьяно тут же занял Морис Равель, который вдруг заиграл такой веселый канкан, что в пляс пустились и Коко Шанель, и ее ближайшая подруга – хозяйка самого известного интеллектуального салона в Париже Мися Серт, и молодой композитор Франсис Пуленк. Но самым заводным танцором оказался – кто бы мог подумать! – наш известный драматург Бранислав Нушич. – Королева снова улыбнулась. – Однако Коко задирала ногу еще выше, и в какой-то момент черная туфелька с ее ноги сорвалась и, описав немыслимый пируэт, рухнула прямо на руку Ллойд Джорджа, заставив его уронить бокал коньяка. Но надо отдать должное тому почтенному джентльмену, победившему Вильгельма II – он просто попросил снова налить ему коньяк и продолжал смаковать его. А вся разогретая шампанским и слегка сконфуженная происшедшим компания быстро выкатилась на улицу… Потом мы оказались на пароходе, плывшем по ночной Сене, и Поль Элюар играл на гитаре и пел песни собственного сочинения, а я, хотя и не знала тогда в совершенстве французский, была поражена магией его слов и звуков. А на верхней палубе исполняла балетные па близкая подруга Пикассо – русская балерина Ольга Хохлова, вскоре ставшая его женой, и каждый раз, когда она оказывалась слишком близко к бортику, все ахали, что она сорвется и упадет в воду. Но нет – она словно застывала в воздухе, и потом с обворожительной улыбкой продолжала танцевать.
А на следующее утро был новый рабочий день на Парижской конференции, где у моей мамы чуть ли не до драки дошло с венгерским делегатом, требовавшим вернуть мадьярам Трансильванию, встреча с президентом Вильсоном на Елисейских Полях, где его машину окружила восторженная толпа, собравшаяся качать великого американца, спектакль в Опере Гарнье, на котором блистали – уже на настоящей сцене – все та же Ольга Хохлова и Камилла Бос, и ужин в кафе «Ротонда» на Монпарнасе, где мои родители испытали настоящий шок, впервые увидев вблизи Амедео Модильяни, и Жоржа Брака, и Андре Дерена…
– И их жен? – невинно поинтересовался король Александр.
Нахмурившись, королева обвела тяжелым взглядом своих юных сыновей. Все они – особенно наследник Петр – слушали ее, открыв рот.
– Ты прекрасно знаешь, что никаких жен деятелей парижской богемы в ресторане на Монпарнасе не было и быть не могло, – отчеканила дочь герцогини Эдинбургской. – Они же приходили в ресторан для того, чтобы наслаждаться там жизнью и отдыхать – в том числе и от жен. Окружали же их… скажем так, обычные источники вдохновения французских художников и поэтов той эпохи. Те, кого они постоянно рисовали на своих картинах и воспевали в своих стихах. В общем, это были вылитые… авиньонские девицы. И мои родители были в шоке от
