– Знала?
– Не на сто процентов, но догадывалась. Я всё-таки руководитель подразделения, учёная. Умею складывать два плюс два. – Доу потянулась и размяла шею. – Когда в институте кто-то допускает ошибку, то он уезжает в бессрочный отпуск. А я допустила очень большую ошибку.
Всё окончательно запутывалось. Завязывалось в такой тугой узел, что проще его разрубить, чем распутать.
– Откройте папку с видео. Вам так будет проще. Давайте-давайте, не смотрите на меня так. – Доу сняла с себя халат и аккуратно сложила его на стуле. Достала из кармана брюк блестящий бейдж «Рук.подразд. Рита Доу», положила его сверху, как цветы на могилу.
Я послушался её. И то, что я там увидел, я вряд ли когда-нибудь смогу забыть. В тот момент я посмотрел на Доу, проверяя, человек ли она. Потому что люди не делают того, что было на тех записях. Это против их природы. Должен же быть какой-то предел ужаса, что-то, что может остановить человека и сказать: «Всё, дальше – эра бесчеловечности и кошмаров»?
Нет, Доу не была человеком. Эти видео доказывали, что она – только форма, образ, паразит, захвативший тело несчастной женщины. Жаждущий крови, власти и бесконечного знания монстр.
Но даже сейчас я не мог в неё выстрелить. Моя рука дрожала, а потный палец соскакивал со спускового крючка.
Я открыл магазин пистолета. Один патрон. Кинул под ноги Доу.
– Если у тебя ещё осталась честь, ты сделаешь это сама. Если нет – они.
Диски жгли ладонь через перчатку. Я закрыл за собой дверь и запер её. На крыше уже ждал челнок, а мне ужасно хотелось спрыгнуть с этой крыши. Лис подхватил меня за локоть у самого края и усадил в кресло, пристегнул. Молча протянул руку, в которую легли злополучные диски. До самого корабля никто не проронил ни слова.
***
Грохот был оглушающий, в любой другой ситуации я бы упал плашмя и искал укрытие, но на государственном приёме по случаю награждения особо отличившихся во время службы космодесантников нужно было просто стоять и ждать своей очереди под аплодисменты толпы приглашённых. Я стоял в самом конце длинного ряда и едва заметно вздрагивал, когда объявляли, за что тот или иной солдат получал награду: «За спасение людей», «За выполнение важной стратегической миссии», «За защиту территорий»… За что получу её я? За убийство Греты? Или Доу?
Лоб вспотел под светом ярких прожекторов. Пот стекал по вискам, шее, противными каплями собирался на воротнике-стойки парадной формы. Её ткань кололась, натирала кожу подмышками, под коленями. Ботинки натирали до мозолей. Я боялся переступить с ноги на ногу, чтобы одна из них не лопнула, прилипнув тонкой кожицей к красному оголённому мясу. Протез глаза, который мне срочно устанавливали вчера по спецзапросу военного министерства, казалось, сейчас выскочит из-за давления в голове и упрыгает по лестнице в зал.
– За проявленную доблесть и несокрушимую преданность делу Общей Цивилизации награждается рядовой Ганс Нейман. Ему вручается орден