***
– … а соседи всякие, есть и те, кто ругается. Не нравится им, видишь ли! Да какая им печаль, что я кошек кормлю? Ну жалко же! У них, бедняжек, никого нет, а кругом столько опасностей! Постоянно же – то под машину кто попадёт, кого собаки задерут. А то и люди добрые потравят. А эти всё одно заладят: бери, мол, всех к себе! Да как я их возьму-то? Они всю жизнь на улице, там им привычнее, а в квартире они что устроят?.. Ох, всё выпила? Налить тебе ещё?
– Давай, – Той с улыбкой протянула хозяйке пустую кружку в цветочек с наметившейся трещинкой. Чай сам по себе тоже был горькая гадость, но с сахаром и конфеткой становился напитком весьма приятным.
– Вот, – Света осторожно поднялась из-за стола, собираясь налить гостье чаю, – я и говорю, они же мне мало, что квартиру разнесут, так ещё ведь и зассут, прости! Тут уж точно все соседи ополчатся. Будь моя воля, я бы всех и взяла к себе, так они плодятся с такой скоростью! Это ж их стерилизовать надо, а где ж денег взять? С моей-то пенсии… Вот, держи. Ты бери, бери конфетку, кушай.
Предлагать дважды не пришлось. Впрочем, и без всяких напоминаний Той охотно уминала конфеты в красно-жёлтых фантиках из массивной стеклянной вазочки. Если она что-то и полюбила в людском мире – так это сладкое. А, ну и пиццу, конечно.
– Ну ладно, что я всё о себе, в самом деле, – Света тяжело опустилась на табуретку. – Ты сама-то откуда? Учиться приехала, поди?
– Угу, учиса, – Той поняла, что по две конфетки за раз как будто вкуснее, чем одна. Правда, и жевать приходилось дольше, так что дожевать она не успела. Хлебнула чаю в надежде побыстрее расправиться со сладостями – щёки надулись, как у хомяка. Света смотрела на неё и улыбалась. – В общем, да. Учиться. Ну и работаю ещё. Но у вас тут так интересно, я вот стараюсь гулять почаще. Смотрю, как люди живут. Дома всё совсем другое! А тут так здорово!
– Ну и хорошо, ну и правильно. Изучать новое всегда полезно, молодец! Извини, милая, опять забыла, как тебя звать-то… Голова совсем дырявая стала!
– Той, – чертовка шумно допила чай. – Ох, вкуснота какая!
– Той, ага… Можно я тебя Томой называть буду, если ты не против? У нас дворник тоже приезжий, имя у него какое-то мудрёное. Но мы его все Захаром называем, он и привык уже. Не обижается, понимает, что нам трудно запомнить. Имя ещё длинное такое…
– Да конечно, если удобнее, я не против совсем.
– Мя-я, – раздалось вдруг прямо за новоиспечённой Томой, и она обернулась.
В дверном проёме, прислонившись к крашеному косяку, стоял сонный рыжий кот, с прищуром глядя на незнакомку. И глаза у него были мало, что жёлтые, так ещё и с вертикальным зрачком. Ну совсем как у Тони! Той подумалось, что всё-таки похожи эти зверьки чем-то на чертей.
– Ой, Барсик мой проснулся. Познакомься, Барсик, это Тома! Сейчас, сейчас, покормлю тебя. Я его совсем котёнком взяла, на улице помирал, – кот проследовал за хозяйкой к холодильнику, не переставая тереться обо всё, что встречалось