Автобан пустел. Лоу клевал носом, старый «ягуар» ворчал. Молчание и движение успокаивали. Никто не задавал вопросов о моей жизни, никто не пытался решить мои проблемы. Прежде Лоу все время что-то рассказывал, когда мы были в дороге. Дома он, наоборот, был молчаливым отцом. Он мог часами сидеть на диване и возиться с гитарой, пока играло радио, а Коринна носилась вокруг. Только в путешествиях он начинал рассказывать. И не понять было, правда его истории или выдумки. Но истории были хорошие. Он никогда не рассказывал о себе, обычно о музыкантах, которыми восхищался. Например, как Майкл Джексон однажды привел в студию белую ламу, а Фредди Меркьюри, с которым они как раз записывали альбом, был вне себя от ярости. Он знал много таких историй. Потому что был знаком со студийными гитаристами Фредди. Я выросла с Удо Линденбергом и Патти Смит, словно они были друзьями семьи. Обычно я спала на заднем сиденье «ягуара», Лоу и Коринна по очереди вели машину, и когда я открывала глаза, они оба были рядом, менялся только пейзаж за окном. А потом Коринна неожиданно исчезла, а я выросла и отправилась в собственное путешествие. Остались только Лоу и старый «ягуар».
Мы с «ягуаром» были ровесниками. 1968 год. Когда Лоу рассказал мне об этом, сияя от гордости, что он спас такой достойный металлолом из английского сарая, я пришла в восторг. Но теперь, когда я бросала взгляд на растрескавшуюся кожу, пожелтевшие коврики и поцарапанную деревянную обшивку, я казалась себе старой. Красотка за пятьдесят. Мое тело могло рассказывать истории. Но, в отличие от старых гитар и «ягуаров», не росло в цене. Видя, чем сегодня живут мои дети, я радовалась, что родилась в шестидесятых. Это были потрясающие времена. Может, это всего лишь миф и времена были такие же неопределенные, как и сейчас, но одно тогда было лучше – будущее. Когда я пошла в школу, я спросила родителей, почему у меня не немецкое имя. Не Люцилла или Луиза, например.
– Потому что мы хотели, чтобы тебе был открыт весь мир, – объяснила Коринна. – «Люси» кто угодно сможет произнести.
А Лоу сыграл на гитаре «Люси в небесах с алмазами»[6]. Мне сразу понравилась мелодия, еще прежде, чем он рассказал мне, что они назвали меня в честь героини их любимой песни. Когда он перевел мне текст про девушку с солнцем в глазах, я представила себе, что, когда я родилась, они надели мне на голову венок. Из желтых и зеленых целлофановых цветов.
Было начало первого ночи. Начался дождь, фары встречных машин бросали брызги света на ветровое стекло.
Глава 2
В Потсдаме меня одолела тревога. Легкий туман поднимался над озером, приглушая звуки. Дом Коринны был погружен во тьму. Под голым деревом стоял ее давно не мытый кабриолет. Она не завела его в гараж. Коринна переехала сюда, когда недвижимость была еще доступной, но уже начала расти в цене. И в результате наши отношения немного охладели. Я не принадлежала