Рядом с ними постоянно мельтешил распорядитель и отдавал указания, куда идти и где постоять. Оказалось, чтобы попасть в тронный зал, нужно дождаться своей очереди. Это одновременно нервировало и придавало торжественности, значимости и веса событию.
Наконец гигантские двери распахнулись перед послом, его семьей и соратниками. Со своего места Оливия разглядела в конце зала троны: там сидел пожилой император Люций Корделиус Второй, его сын и престолонаследник Август Люций Второй, внук Октавиан Август Первый, – остальные члены императорской семьи стояли в первом ряду. А за ними уже располагались гости: графы, бароны, маркизы, герцоги и другие.
Эта пестрая толпа мигом умолкла и уставилась на вошедших гостей. Оливия на секунду почувствовала, как сердце обрывается и летит в пропасть, но тут же опомнилась. Их язык был таким же, наряды и прически благодаря дому моды тоже. Разве что кожа более бледная, как и у Лиоры.
– Посол Агенор со своей свитой! – торжественно объявил распорядитель, и так называемая свита двинулась вперед.
Перед тронами они остановились и почтительно склонили головы.
– Добро пожаловать! – воскликнул император. – Мы счастливы приветствовать вас в Империи и выражаем надежду на долгое перемирие и процветание наших держав. Пусть именно сегодня мы заложим основу нашей многовековой дружбы!
Это был совсем седой старик с яркими, живыми глазами. Синяя мантия делала его похожим на величественного кита, которого Оливия видела в открытом море. Волосы отливали благородным металлом. Фигура ничуть не обрюзгла с возрастом, напротив, выглядел мужчина широкоплечим и внушительным. Люди слушали, затаив дыхание, а Оливия гадала, что заставило его сначала прекратить активные военные действия, а потом завязать с холодным затишьем и начать переписку. Многие стратеги Лерийской Республики годами бились за возможность мирных переговоров и вот наконец-то ее получили.
После обмена любезностями Оливию пригласили на первый танец с Октавианом Августом, чтобы официально открыть бал.
– Позвольте, принцесса. – Октавиан протянул Оливии раскрытую ладонь, и девушка подала ему руку. На вид они были ровесники, хоть Оливия и знала, что цесаревич на два года ее старше. Со своими светлыми волосами и наивными нежными глазами, зелеными, как у его дедушки, к тому же обрамленными длинными ресницами, он казался младше, словно вылитый из фарфора кукольный младенец. Оливии было не по себе от его пристального внимания и обезоруживающей улыбки.
– Я вовсе не принцесса, – отозвалась она.
Рука Октавиана уверенно легла на ее талию. Спина прямая. Первые звуки вальса – и раз,