Внутри несметные залы, коридоры и комнаты выстраивались и закручивались подобно драконьему хвосту. Изабель бродила по этим причудливым анфиладам, сопровождаемая гобеленами с едва различимыми от времени образами. Со стен золочеными гроздьями свисали портреты мужчин и женщин в сановных одеждах. Платья у женщин менялись в соответствии с эпохой, но все они носили на шее бархатную ленту с рубинами – такую же, как подарил ей маркиз в день свадьбы. Или ту же самую? Дамы были юными, хрупкими и со светлыми льняными волосами, как и у самой Изабель. Мужчины же походили на маркиза так сильно, словно на каждом из портретов был изображен именно он, а не кто-то из его благородных предков. Другой странностью было то, что ни на одном из портретов не было видно ни стариков, ни детей.
«Интересно, – подумала девушка, – возьмет ли наш сын хоть что-то от меня или тоже будет похож лишь на своего отца?»
Мысль о беременности заставила ее покраснеть и, желая отвлечься, она повернулась к гобеленам. Однако, вглядевшись в потускневшие узоры, отшатнулась. Почти каждая сцена запечатлела охоту, но не в виде благородного, грациозного действа, а кровавой бойней. Изабель почти не удивилась, заметив в охотниках знакомую бледность и чернобородость, но ужаснуло ее другое: на шеях изящных тонконогих ланей, которых мужчины безжалостно пронзали копьями и стрелами, вилась та же алая лента, что и на ее собственном горле. Изабель невольно потянулась к украшению, инстинктивно желая сорвать его, но ее рука внезапно оказалась перехваченной знакомыми ледяными пальцами.
– Изабель, – ласково произнес супруг, – что же ты бродишь здесь в одиночестве? Разве у новобрачной нет других дел?
– Милорд, – прошептала девушка, робея под его взглядом, – что это на шеях у тех ланей? – Она указала рукой на гобелен с распростертым в луже крови золотистым животным. – Разве не такая же лента, которую вы подарили мне?
– А, – еще ласковее ответил маркиз, – ты все-таки разглядела. Глупая и жестокая задумка мастера. Ему показалось остроумным изобразить нашу фамильную драгоценность таким странным способом. Не тревожься, моя дорогая, этот гобелен очень стар, его создавали во времена варварских людей и варварских нравов. Пока ты моя верная и послушная жена, тебя не коснется ничего дурного.
Сказав это, он увлек девушку за собой.
В старинном поместье время тянулось медленно и тягуче. Казалось, что замок – сосуд с древним напитком, закупоренным в непроницаемом стекле, чтобы ни единая капля не растратила своего аромата. Пойманные в оконную ловушку солнечные лучи гибли