Виктор посмотрел на себя в зеркало. Щека над больным зубом заметно припухла. Неужели придётся сдаваться властям? Как-то не хочется идти на поклон к кровавым эскулапам. Есть же другие способы? Должны быть! Раньше прокатывало. Надо довериться интуиции! Что-то же должно случиться! Он закрыл глаза и сосредоточился. Через некоторое время пришло осознание, что он отождествляет себя со своим же больным и шатающимся зубом! Вот тебе раз, – подумал Виктор и тут же услышал эхом отклик в виде болевой пульсации, – вот тебе два, вот тебе три, вот тебе… – и далее по затухающей в сторону увеличения.
– Чёрт меня побери! – стукнул он себя ладонью по лбу и открыл глаза, – надо срочно поставить себя на место, а то так ведь и совсем можно из контекста выпасть. Как зуб из десны! Нужно попасть… нет… сначала нащупать, а потом уже попасть в нужную струю или тональность. Закрепиться…злиться-литься-дзинь-дзи-иы-нь! – это же в дверь звонят!!! Кого там нелёгкая принесла?
– Ой, Витенька, как хорошо, что ты дома! – на пороге стояла соседка по лестничной клетке Анна Николаевна, супруга Всеволода Яковлевича.
Нет, только не это, не сейчас, пожалуйста! – похолодело у Виктора в груди.
Всеволод Яковлевич Андреев – известный в недавнем прошлом литератор, поэт, с чьим мнением считались! По крайней мере, он сам так о себе говорил. И слыл местной знаменитостью не только поэтому. Чем старше он становился, тем его потрясающая способность попадать во всякие неприятности только усиливалась. Недавно, например, дёрнуло его засунуть голову в забор. Типа «а спорим, что пролезет» – естественно застрял! Тогда тоже за Виктором посылали. Пилить ножовкой прутья он не решился, а отогнуть не получилось – забор-то кованый. Спасателей пришлось вызывать. Позор на весь двор! Ребятню еле уговорили, чтоб в интернет не выкладывали – Анна Николаевна постаралась. Всеволод Яковлевич после этого месяц потом на улице носу не показывал. Гордо страдал дома. Молча. Тогда они с Виктором и сошлись. Сосед приглашал его к себе как бы в шахматы поиграть. На самом деле просто выпить очень хотелось с горя, а не с кем. Да и скрытно от супруги пронести в дом спиртное – задача трудная. А у Виктора это получалось мастерски. Да и не заподозрила бы она патлатого очкарика-программиста в таком коварстве.
– Что такое, опять во что-то вляпался? – сочувственно улыбнулся он, кивнув в сторону приоткрытой соседской двери.
– Ах если бы, ах, если бы… Хуже! Выручай, дружочек, вы с ним хорошо ладите, а мне бежать надо. Тебя-то он послушает, пристыдил бы ты его…
– Да что стряслось-то?
– Лежит окаянный! На диване. Второй день не встаёт, есть отказывается, – перешла соседка на шёпот, – разругался со всеми в редакции, его из состава жюри-то и выперли. Помирать, говорит, буду. Жизнь ему теперь не мила, говорит, без литературной деятельности. Ещё и в публикации отказали. Помоги, дружочек, только не говори, что от меня, – протянула она несколько купюр, – придумай что-нибудь, мол поклонники передали…
Виктор взял купюры и почесал затылок:
– Ладно, сейчас только переоденусь, сбегаю и приду. А