– Ничего подобного, – отрицаю я, но, судя по его тёплой улыбке и грусти в глазах, он мне не верит. Не верит и жалеет.
Не люблю жалость, однако сейчас отчего-то не злюсь. Напротив, во всём этом мраке и холоде такая бескорыстная дружеская улыбка кажется мне самым теплым лучиком света.
– Я Лаос, – представляется адепт и вновь протягивает корешок.
Все еще варюсь в сомнениях, но всё же беру. Осторожно. Из вежливости.
– Мира, – отвечаю я и замечаю, что мой голос отчего-то начинает дрожать. Да и на глаза просятся слёзы.
Я совсем с ума сошла, что меня настолько трогает простое человеческое отношение? Нервы совсем расшатались.
– Ты шла в общежитие? – догадывается Лаос.
Киваю.
– Мне тоже туда. Пойдём?
– Спасибо за корешок, но лучше тебе держаться от меня подальше, – поджав губы, говорю ему.
Не зря ведь все меня, как прокажённую, сторонятся. Не хочу, чтобы единственный нормальный тут адепт пострадал из-за меня. Точнее, из-за дурости короля. Что б гоблины слопали этого Арса!
– Почему? – хмурится шатен.
– Разве ты не слышал? Я перешла дорогу самому Арсу Дэрху, – с горькой усмешкой сообщаю я.
– Ох, – вздыхает шатен. – Даже так? Это что же нужно было сделать, чтобы навлечь на себя его гнев?
– На самом деле немного.
– Ну, Арс достаточно жесток с парнями, но девочек ещё не трогал, – задумчиво тянет Лаос.
– Ну, он и не своими руками наказывает, – признаюсь я. – Но сути дела это не меняет. Лучше тебе не навлекать на себя его гнев.
– Если бы принимал решения из соображений, что кому-то что-то не понравится, то меня и в академии не было бы. Так что, если ты не против, обожаемая новенькая Арса, то пошли. По крайней мере, со мной ты в безопасности до своего крыла дойдёшь, – решает Лаос, а мне даже не верится, что в этой академии нашёлся тот, кто не прыгает перед королём-засранцем на задних лапках.
Однако я не уверена, что нам следует идти вместе. Нет, ни в чём дурном я его не подозреваю. Просто совсем его не знаю. Хотя здесь мальчики и девочки общаются на равных, без предрассудков.
Лаос ждёт, а я нервничаю. В конце концов, киваю. Из вежливости. Будет грубостью отказать тому, кто уже дважды предложил помощь.
В который раз молю про себя богов, чтобы это не было очередной ловушкой. И поведение Лаоса, и энергия, идущая от него, с каждой минутой, пока мы шагаем к общежитию, усыпляют мои тревоги.
Он говорит об академии, о преподавателях, называя зельевара вспыльчивым, но отходчивым. Говорит, что меня профессор непременно выслушает, когда успокоится. А это случится через день-два, не раньше.
А потом Лаос советует наложить на дверь комнаты печать, чтобы ночью никто ничего гадкого мне не подкинул.
– А разве на дверях не стоят уникальные печати-замки, настроенные на жильца? – озадачиваюсь я.
Мне же вроде так объясняли.
– Об этом и говорю. Активировать