С лапшой молодая петушатинка пошла за милую душу. Очень хороши оказались также различные супы и бульоны, да и холодец.
Правда, ощипывая забитых петушков, мучились всей фамилией. Торчащий из кожи очин ни за что не хотел сдаваться. Женщины оставались без маникюра, у мужской половины не хватало терпения выдергивать колкие щетинки, выскальзывающие из пальцев. Василий Степанович додумался посетить магазин медтехники, где приобрел три разной величины пинцета. Инструменты несколько облегчили труд, но всё же данная рационализация кардинально не решила проблемы.
В конце концов, смирив гордыню, сходили на поклон к той же знающей соседке. Последовав ее житейскому опыту, впредь окунали лишенного головы петушиного недоросля ненадолго в ведро с кипятком, после чего перья переставали фанатически цепляться за тушку и отделялись от нее почти без усилия, оставляя цыпленка чистым, как с магазинного прилавка.
У соседки же получили телефончик одного добросовестного и осведомленного в предмете человека – дабы не обмануться еще раз. Будущей весной предполагалось обзавестись не просто несушками, но такими ударницами, которые мечут яйца со скорострельностью пулемета.
Созвонившись в нужное время, к знатоку предмета Василий Степанович уже не решился ехать в одиночку, взял для моральной поддержки супругу. Путь предстоял не сказать чтобы очень дальний, однако сразу же за городской чертой скользнул в сторону от магистральных направлений. А там дорога, проложенная еще во времена Союза, мстила проезжающим безбожно за то, что ее бросили без призора, и стряхивала с себя машины на окаем полей, заставляя тащиться по голому грунту в продавленных предыдущими горемыками колеях, в непредсказуемых рытвинах, коварно заполненных водой.
Едва не у каждой развилки путники уточняли по связи маршрут и добрались, слав те господи, до сельца на пригорке. Оно состояло из нескольких домиков, зачем-то притулившихся один к другому так тесно, что ни у кого из владельцев не осталось достойного двора.
Радушный хозяин вышел встретить. С высотки проселок просматривался, как на ладони, и хозяин сигналил показавшимся вдалеке гостям поднимаемой рукой. Это был крепыш-пенсионер с располагающе-приятным здоровым цветом лица и веселыми глазами, в которых поигрывало некое наплевательство к собственной персоне, – по той, возможно, причине, что в этом крохотном сельце совершенно не для кого было ни причесывать волосы, ни начисто выбривать щеки. А уж тем более – обращать внимание на недомытые руки, которым после возни с живностью предстояло еще заниматься рассадой, копкой огорода, починкой загороди и бог его знает чем еще. Судя по всему, у хозяина не было ни нужды, ни охоты и переоблачаться раз за разом из рабочего в чистое.
Не приглашая приехавших, а лишь заманивая их жестом руки, он повел в дом – по шаткому крылечку, выводящему на некое подобие веранды. И там стал, с увлечением комментируя, показывать гостям, желающим