Лронг оглядел сгрудившихся вокруг него дружинников, пожевал губами, словно прикидывая – говорить или все-таки не стоит? Может, и не стоило, но на чужой дороге трудно тем, кто не знает ее колдобин. Скрипнув влажной спиной по обшивке корабля, он опустился на землю и свесил громадные лапищи между колен. Никто не последовал этому примеру – все остальные приготовились слушать его стоя.
– Собственно говоря, история эта короткая, потому как известны только ее начало и то, к чему все пришло, а это, сами понимаете, еще не конец. Так вот, еще при отце нынешнего князя Отногуле Солнцеликом на нашу дорогу снизошло довольство и сытая благодать. Может быть, урожаи были обильнее, чем прежде, а может, сосед по левой дороге, Аннихитра, еще не лишился рассудка и не пытался тревожить наши границы разбойничьими набегами. Так или иначе, жить стало спокойнее, столицы княжеские становились все богаче, а где богатство – там разврат и беспутство. Отногул уже был староват, а сибилло при нем состоял вот этот, которого при дворе не стеснялись в глаза называть «пнем замшелым». Одним словом, когда появился наконец у Отногула поздний наследник, те из княжеских приспешников, что были помудрее, своих чад убрали от двора подальше. Но наследный княжич, ясное дело, рос при отце – и при всех его шлюхах, колдунах и фиглярах. Ничего удивительного, что при всеобщем баловстве он уже к пяти годам обнаружил свой характер, преломить который не под силу было даже его собственному отцу. Говорят, мальчишка и дюжины слов не знал, только «хочу!» – и пальцем в желаемое. Получал, естественно, все. Но однажды он захотел… анделиса.
– А как же он мог показать на него пальцем, если анделиса никто не видел? – не удержалась Таира.
– Мальчик уже в пять лет прекрасно сидел в седле, и как-то путь его пролег мимо анделахаллы. Он спросил, что это за странная конура без окон, – ему, на беду, объяснили. Он потребовал анделисов с разноцветными рукавами, – не зная, что такое почтение, он на всю дорогу смотрел как на сборище игрушек для себя. Но тут он впервые наткнулся на глухое неповиновение. Он приказывал – но его повеление не выполняли. Кого-то он там, говорят, не то собственноручно задушил, не то зарубил… Не помогло. Да тут еще и старый князь вмешался, впервые стал наставлениями донимать. Княжич терпел-терпел, а потом дождался Невозможного Огня, проскользнул мимо стражи, а может, и подкупил ее. Одним словом, он добрался до Травяного Приюта, когда там как раз появились анделисы. Что там произошло, никто не ведает, – говорить о том запрещено и по сей день, но только нашли молодого наследника без памяти среди мертвых тел, и на груди у него – я бы не поверил, если бы этого не видел мой отец, – на груди у мальчика означился след «поцелуя анделиса»!
Великан замолчал, переводя дыхание после столь длинной речи. Слушатели же пребывали в легком недоумении.
– Прости, благородный рыцарь, – решилась наконец принцесса, – но смысл этого иносказания нам неясен.
Лронг поднял голову и пристально посмотрел на нее:
– Может быть, у вас это называется как-то по-другому, но, по тихрианским