Время прошло очень быстро. Гордан снова надел на голову клиента чертатель памяти. Он повторил все подготовительные действия еще раз и щелкнул двумя тумблерами. Первое и второе чертания по ощущениям отличались для Арбена. Сейчас в ушах стоял монотонный звон, а голова кружилась. На его счастье, последний прием пищи был только утром. Гордан находился в зоне детства. Изображение на экране с черного сменилось на серое. Но ничего конкретного не удавалось найти, какие бы настройки он ни выставлял. В голове его непроизвольно возник образ Златана. Тот надменно усмехался и говорил об отличиях хорошего сыскателя от плохого. Гордан помотал головой из стороны в сторону, чтобы развеять надоедливое видение. Он пытался уловить малейшие колебания на экране после каждого щелчка валкодера. Гордан был настолько увлечен процессом, что даже не заметил, как в один момент Арбен пытался что-то сказать ему, но осекся и передумал. Кропотливый труд по итогу дал первые результаты. В области минус пятидесяти шести из серой массы мелькнул образ. Но как бы сыскатель ни старался, ему не удавалось стабилизировать его. Похожая ситуация повторилась несколько раз. Проблески были в областях минус пятидесяти пяти и минус шестидесяти одного. И каждый раз настроиться не удавалось. В конце концов, Гордан сдался и отключил шлем. Он отсоединил кабель и снял его с головы. Арбен развалился на спинке кресла и тяжело дышал.
– Вы как? – спросил сыскатель.
– Было тяжело, врать не стану. Казалось, еще немного и я дотянусь до глубинных воспоминаний, но каждый раз они ускользали. И это безумно выматывает. По ощущениям мозг выжат словно лимон. Удалось обнаружить что-то ценное?
– Сами же видели все на экране, – с досадой сказал Гордан. – Ваша голова оказалась неприступной крепостью.
– Совсем ничего не обнаружили? – с отчаянной надеждой продолжал Арбен.
– Было несколько проблесков, но развить их не удалось. Возможно, мне просто показалось.
– А что, если усилить действие вашего препарата и попробовать снова?
– Это опасно. Может быть чревато побочными эффектами и возможно необратимыми.
– Гордан, старику в шестьдесят восемь лет уже мало, что может представлять опасность. Разве что кроме его собственного тела, которое и так разваливается потихоньку. Если это поможет делу, то я готов.
Такая самоотверженность ради какого-то воспоминания из детства удивляла Гордана все больше. И одновременно настораживала.
– Не думаю, что вашим близким это понравится. Вы можете навсегда переехать жить в мир воспоминаний, которые станут казаться реальнее самой реальности.
– Да было бы еще до меня им дело, – в сердцах сказал Арбен, сделал паузу и отвел глаза вниз. Вскоре он продолжил тихим