Военкомат. Владимир Семенов

К концу разоблачений я уже лично фигурировал в качестве основного виновника этого бардака. Мои доводы, как лица заинтересованного, обличителями не запрашивались. Потом он выдохся и затих. Я уже стал надеяться, что волна негодования вот-вот спадет. Ну, повозмущались на безобразия в армии, пар стравили и давайте жить дальше. Я тоже был возмущен тем ужасом, что описывали газеты. Правда, еще две недели назад, когда сам служил в войсках, персонажи этих кошмаров мне не встречались. И солдаты наши, может, и не так, чтобы очень уж счастливые ходили, но выглядели вполне прилично. Босым никто не ходил, в драных лохмотьях тоже. Таких оборванцев, что рисовали наши СМИ, я там не встречал. Да и старшина бы не позволил. И черви в макаронах по-флотски не попадались… Специально стал высматривать: ну нет червей!

      Когда все уже успокоились, в дело вступила проводница. Она долго прислушивалась к нашему разговору, с особым вниманием слушала декламацию газетных цитат Михалевым-старшим, который, то прятал листок «Совершенно секретно», то доставал его обратно. В то, что там напечатано, он свято верил.

      Наконец проводница не выдержала долгого неучастия в разговоре, который ей, как выяснилось, был «близок и понятен», и примкнула к антивоенной коалиции.

      Она решительно уселась рядом со мной и поведала миру, что у ее двоюродной сестры есть знакомая, троюродный брат которой знает одного мужика, который «отпустил» сына в армию, а там его почти до смерти убили.

      – Лежит в госпитале, – зловеще сказала она, – год уже…

      Когда поезд приковылял к областному вокзалу, мой статус был между Чикатило и Дракулой. Еще немного, и вагон бы отправил меня в Гаагский трибунал для военных преступников…

      Вышли из вагона.

      – Иди за мной, – сказал я Михалеву-младшему. Старшие Михалевы угрюмо молчали. Я не обратил на это внимание, а зря.

      Михалев, закинув рюкзачок на плечо, пошел за мной. Пару раз я обернулся и в потоке людей видел своего призывника. Потом, уже в здании вокзала обернулся и его не увидел…

      Остановился. Покрутился на месте. Нет призывника.

      Мимо прошел прапорщик одного из районных военкоматов с тремя призывниками. Узнал меня, подошел, поздоровался, ушел. Я, как истукан, стоял на месте, недалеко от входа с перрона в здание вокзала, ну или на выходе из вокзала на перрон – кому как нравится. Потоки людей огибали меня, как скалу. Люди смотрели по-разному. Кто по привычке с уважением к военной форме, кто с неприязнью. В основном безразлично.

      Я же смотрел на людей с бешенством. Это не давало мне сосредоточиться. Я впервые оказался в такой ситуации и не знал, что делать. Представить не мог, что это возможно, чтобы призывник взял и удрал. Тут бы успокоиться и подумать. Жгучая ненависть к зловредному семейству мешала.

      Вдруг метрах в двадцати, у киоска «Союзпечать» («Роспечать» появится только через год) мне показалось, что я вижу Михалева-старшего. Не сводя с него