Я оглядываюсь на них через плечо.
– Бегите! – хочу я крикнуть, но кляп не дает мне этого сделать.
– Что это на нее нашло? – говорит один из офицеров.
Неужели это не очевидно?
И в отчаянии я ору:
– Бегите! Убегайте! Бегите!
Они стоят, переглядываясь непонимающе и немного испуганно. Шеф Дэвенпорт сверлит меня глазами – похоже, впервые он начинает задумываться о том, что его затея была не из лучших. Наконец один из копов подает голос:
– Может… может быть… нам пора мотать отсюда?
Цок, цок, цок…
Слишком поздно. Поздно, поздно, поздно…
Я смотрю вперед, переполненная ужасом. Издали вижу всадника со сложенными за спиной крыльями.
– Господи помилуй, – потрясенно выдыхает один из полицейских.
Смерть издали замечает меня, но вдруг резко останавливает коня, видимо, из-за моего кляпа, веревки на шее и наручников на запястьях и щиколотках.
На моем лице его глаза задерживаются, с каждой проходящей секундой всадник становится все более напряженным и решительным.
Он щелкает языком, и конь начинает двигаться рысью, тоже глядя на меня.
Цок-цок, цок-цок…
Я не успеваю стереть с лица страх и тревогу – Танатос стремительно преодолевает расстояние между нами. Я дрожу всем телом, и не только от холода. Не могу представить, чего мне ждать от этой встречи.
Смерть останавливает коня передо мной. Несколько долгих секунд мы стоим молча и только смотрим друг на друга.
– Будь я проклят, – слышу я издали приглушенный голос Дэвенпорта. – Она говорила правду.
Он едва успевает договорить, когда слышатся несколько глухих ударов. Сколько раз я уже слышала этот звук. Падающие на землю тела. Шеф полиции и его копы были паршивыми ублюдками, но мне все равно горько от того, что они – как, скорее всего, и остальные жители города – мертвы.
– Наконец-то, – произносит Танатос, разряжая ситуацию.
Даже понимая, что нужно, чтобы всадник освободил меня, при его приближении я все равно отступаю – прыгаю назад на скованных ногах.
– Куда же ты надеешься убежать, кисмет? – интересуется он. – Веревка, как я вижу, не так уж длинна.
Но я все равно отодвигаюсь от него.
– Твои дорогие друзья, люди, ополчились против тебя? – продолжает всадник. Схватив веревку, он подтягивает меня к себе. Когда я оказываюсь в пределах досягаемости, Смерть берется за кляп и легко разрывает ткань.
– Или это было задумано как засада? – Он заглядывает в мои глаза.
Я судорожно пытаюсь отдышаться.
– Если ты попытаешься воспользоваться моим положением, – предостерегаю севшим голосом, – я заставлю тебя об этом горько пожалеть.
Уголок его рта чуть приподнимается.
– Серьезно?
Он спешивается. Подержав в руках стальной наручник, он разламывает его, высвобождая мое запястье. Потом точно так же берется за второй и тоже легко