Котёнок напомнил ей, каким человеком он был на самом деле. Это воспоминание вызвало новую волну ненависти к себе. Верный Николай не бросил её, несмотря ни на что. А она – взбалмошная, избалованная девчонка – лишь отталкивала его, возвышаясь над ним на пьедестале собственной скорби. Будто она была единственной, кто потерял Александра.
«Он знал его дольше, чем я…» – Софья была поражена, что раньше не осознавала такой очевидной вещи. «Они были вместе задолго до моего приезда к тётушке. Они знали друг друга с рождения. Как братья…»
Сделанное открытие вызвало новую волну грусти, но на этот раз она не была ледяной и пронзающей. Напротив, скорбь разливалась по телу непривычным, почти тёплым ощущением. Ведь теперь она не была в ней одна.
Поддавшись внезапному порыву, Софья прильнула к Николаю и взяла его под руку – точно так же, как в те далёкие, безмятежные времена.
Сердце Николая замерло. Он осекся на полуслове, боясь спугнуть Соню, точно она была диковинным, пугливым зверьком.
Как Соня могла не осознавать этого раньше? Должно быть, горе затмило ей рассудок. Ведь Николай нес в себе частицу Александра – так же, как и она. И вместе они могли сохранить то, что осталось от их дорогого друга. Нет, не просто могли – обязаны были.
А она целый год избегала его, отталкивала, замуровав себя в трауре, точно в склепе.
Когда они свернули в проулок, направляясь к Господской улице, Соня уже было открыла рот, собираясь рассказать Коле о странном сне, но внезапно застыла – перед ними предстала жуткая картина.
Крохотная женщина в простом белом платье прижималась к стене дома, сгорбившись почти пополам и закрывая голову дрожащими руками, в то время как высокий полицейский в черной, блестящей на свету форме обрушивал на нее удары дубинки.
Прохожие сновали туда-сюда, равнодушно отворачиваясь, делая вид, что ничего не происходит. Даже если чей-то взгляд и задерживался на кричащей женщине, в нем не было ни сочувствия, ни возмущения – лишь скука и едва заметное отвращение.
Когда оцепенение отпустило Соню, она рванулась к полицейскому, но Николай уже стоял перед грозной, черной фигурой и, кипя негодованием, выкрикивал что-то прямо в усатое лицо.
От усилия шлем съехал набок, придавая злобному лицу полицейского почти комическое выражение. Он смерил Колю взглядом сверху вниз, мерзко усмехнулся, и в его узких, черных глазах заплясали огоньки злобы.
– Я сейчас и тебя огрею, – почти выплюнул он, прерывая тираду Николая. – А где твой билет, а?
Последнюю реплику он бросил Соне, и её щеки вспыхнули от возмущения. Всё стало предельно ясно – эта несчастная женщина стала жертвой городового из-за отсутствия жёлтого билета.
– Я сообщу о вашем поведении М., – раздался спокойный, но уверенный голос Николая.
Из-за спины полицейского прозвучала знаменитая фамилия – её обладатель, по чистой случайности, был близким другом Николева отца. И хотя