– Тогда почему ты раздеваешься? – топнула ногой призрачная леди.
– Пс-с-с! – прошипела вдруг одна из ее приятельниц, таких же ревнивых блюстительниц нравственности, и подергала тетушку Агнесс за рукав.
– Ну что еще? – раздраженно обернулась та.
– Мы ведь не можем, – прошептала призрачная леди, сквозь которую сильнее стали просвечивать перила лестницы. – Она же....
И характерным жестом обрисовала выступающий живот.
Тетушка Агнесс вскинулась и смерила меня негодующим взглядом.
– Как ты посмела явиться сюда в таком виде?!
И ткнула обвиняющим перстом в мою сторону.
– В каком? – я демонстративно оглядела себя. Строгий темно-синий костюм с нежно-голубой блузкой, скромная шляпка, ни следа косметики. Право, даже мой собственный отец не нашел бы, к чему придраться.
Призрачная леди поджала губы и почти прошипела:
– В тягости. Порядочные женщины, знаешь ли, в такое время на люди не показываются!
Я пожала плечами, не став объяснять, что в наши дни беременность уже не приравнивается к уродству, которое надлежит скрывать от посторонних.
– Значит, – вмешался Этан, наблюдавший за этой сценой с неподдельным любопытством, – поверья не лгут? Призраки и впрямь не могут причинить вред женщине в счастливом ожидании?
– Не могут, – подтвердила я, хмыкнув, и стащила перчатки. – Даже если ожидание не очень-то счастливое.
Призраки кисло переглянулись, вспомнив, должно быть, как я в отчаянии искала пристанища у Норвудов, когда Грегори наотрез отказался на мне жениться, а отец выставил блудную дочь из дому. Вердикт всей семьи Норвудов – и ныне здравствующей, и давно покойной ее частей – был почти единодушен. Выгнать грешницу за порог! Лишь тетка Регина пыталась меня защищать, но не из-за любви или сочувствия к оступившейся племяннице, а по собственным идейным соображениям. Тетка Регина, ярая суфражистка, считала законным правом любой женщины родить ребенка, в браке или без оного. Семья этому аргументу не вняла, и меня выставили вон, не дав даже переночевать под некогда гостеприимным кровом. Надо отдать должное леди Норвуд, она все же снабдила меня некоторой суммой денег, позволившей не бедствовать, добираясь до сестры.
За нашими спинами кашлянул дворецкий, взиравший на происходящее со спокойным равнодушием истинного стоика, и сообщил:
– Я покажу вашу комнату. Следуйте за мной, сэр, мэм!
***
– Норвудам что-то от нас нужно, – констатировала я, когда дворецкий сообщил, что через полчаса нас ожидают к чаю, и с достоинством удалился.
– С чего ты взяла? – Этан склонил голову набок, давая понять, что не сомневается в моих выводах, а лишь интересуется их обоснованием.
– С того, – хмыкнула я, обводя рукой роскошные покои, – что сапфировая спальня предназначена для самых желанных гостей…