– Летите без меня, – молвила птица вождю. – Я не могу стать деревцем, но и покинуть Великое Дерево мне невмочь. Он нежно так гладил мои перья…
Долго увещевал птицу юную стаи вождь. Он сам мечтал стать её повелителем полновластным, надоела ему старая АР. Но тверда была в слове юная.
– Быть по-твоему, – захрипел обозлённый вожак. – Оставайся, коль хочешь в долине. – Сам взмахнул в гневе тронным пером, и упала Птица на землю Камнем.
Про это она никогда не рассказывала ни одному живому камню, хранила свою тайну. Птица-камень любила Великое Дерево. И об этом даже сейчас, когда стала стара и морщиниста, не хотела ни с кем делиться. Её великий вождь был не жив. Она всё же верила, что, быть может, когда-нибудь да забьется в нём тяжёлое каменное сердце. Но годы шли, а сердце так и не застучало. Не застучало. И всё больше тлел камень, и всё больше старела птица.
И они увидели эту чудо-птицу. Рядом с ней лежало окаменевшее дерево. На три четверти это был истинно камень, только у основания можно было разглядеть волокна, в которых застыли нити каменные. На том участке и прослеживалось, как дерево превращалось в камень. Окаменелую часть ствола тоже доконали годы: легкий удар туристских топориков расколол небольшой кусок загадочного ствола. И тогда средь камня увидели люди длинные трухлявые жилы древнего дерева, возможно познавшего тайну гибели Атлантиды. Пахли те жилы миллионами канувших в вечность лет.
Долго не стихали разговоры об удивительной птице-камне, будто стерегущей от веяния Времени тело окаменевшего некогда исполинского дерева. Никто не хотел первым уходить отсюда. Так велико было очарование соседства каменной птицы с останками окаменевшего дерева. Сделать шаг прочь, значило расстаться с первозданной красотой гор, с их бесконечными цепями, кутающих головы – вершины в облака, с лучащимися на солнце островками снега и не тающими ледниками. Навсегда пленилось сердце Виссариона голубыми глазами карстовых озёр. Все это вечность. ВЕЧНОСТЬ. И всем думалось, что сюда непременно придут другие люди, и они тоже будут думать о вечности, о прошлом, о быстротечности Времени, обо всём сущем думать проникновенно. Для этого надо заглянуть вглубь себя, своего мировосприятия, понять мир людей и Природы. Тогда, быть может, удастся заглянуть в неоглядную даль будущего и почувствовать, что люди тоже вечны.
Швыряет пассажиров вездехода из стороны в сторону, в щели брезентового верха проникает настырный ветер. Стражин уткнул нос в тёплый шарф. Теперь мысли то возвращаются домой к своей семье, то к редакции областной газеты «Правда Ироши», в которой он работает не один год, то опять в далёкий Сетард. С особой остротой всплывали подробности того печального дня, когда сообщение бухгалтерши