Луиш-Бернарду отложил газету и глубоко вздохнул. Определенно, и Жуан был в этом прав: не хватало чего-то значимого, грандиозного – и в его стране, и в его жизни. Политика как образ жизни никогда его не привлекала. Он обычно говорил, что в жизни стоит либо делать что-то по-настоящему важное, либо лучше не делать ничего. Жить, отдавшись воле течения, позволяя себе вещи хорошие и приятные, уклоняясь от всякого рода ловушек, препятствий и обременительных обязательств. Он ненавидел веру и любые формы фанатизма – как в религии, так и в политике, в общественной жизни или в работе. Ничто не казалось ему по-настоящему важным настолько, чтобы серьезно взволновать его, заставить поменять привычный ежедневный комфорт на дискомфорт, сопряженный с достижением какой-нибудь честолюбивой цели. Многие интеллектуалы его времени рассуждали так же, как он, однако, похоже, они страдали от такого отсутствия планов и помыслов, как от дурной болезни. Он же, наоборот, видел в этом некое преимущество.
И вот теперь возникла эта история с Сан-Томе́. Из деликатности Луиш-Бернарду сразу не сказал королю, что тот ошибся в выборе и что он явно не годится для подобной миссии. Однако он не собирается, из соображений все той же деликатности, расточать свою жизнь, как написал Артюр Рембо. Сделав тогда вид, что задумался над предложением короля, Луиш-Бернарду на самом деле покинул Вила-Висозу с твердым намерением потратить предоставленные ему дни на то, чтобы подыскать наиболее удачный повод отказаться от обязанностей, которые к тому же он так и не стал воспринимать своими. С того самого утра он старался убедить себя, что Сан-Томе́ – это полнейшая глушь, где невозможно ни жить, ни служить. Поэтому, рассуждал он, собрав необходимую информацию и подкрепив ею свой отказ, он напишет письмо Его Величеству и отклонит предложение, добавив, что по-прежнему остается в распоряжении короля для выполнения других задач во благо родины, которые тот сочтет для него подходящими. И жизнь его, наконец, снова вернется в свое нормальное русло.
Уже в десятый раз Матилда посмотрела на часы: было пять минут одиннадцатого, а за дверью ее номера на четвертом этаже отеля «Браганса» по-прежнему не было слышно ни звука.
«Может, он не придет?» – Этот простой вопрос, это сомнение вызвали у нее дрожь от страха и унижения. Однако Матилда и сама не смогла бы сказать с уверенностью, хочет ли она появления Луиша-Бернарду или нет. Если бы он не пришел, она могла бы выйти отсюда целой и невредимой, жизнь ее оставалась бы в полной безопасности, а впереди ждали бы мир, спокойствие и ясное будущее. У нее были дети, был муж, была легкая и приятная жизнь в поместье в Вила Франка, идущая своим чередом, ее ежедневные ритуалы – без гнетущего беспокойства, без тайн, которые некому поведать, без страха