– Всяк видит свое только сам. Так вот и я. Гридень сегодня, а назавтра – кто знает? – в шутку так говорилось.
Но та шутка потом правдой оказалась и об том еще будет сказано опосля.
Возлюбил князь Малушу ту и хотел было на ней вновь жениться, но Ольга не позволила тому состояться, запрет большой наложив, к богу Перуну якобы относящийся.
Нельзя тебе больше жену брать, – говорила Ольга, – Перун, бог наш, рассердится. И так уж две было.
Тогда, пусть, здесь проживает, – сказал Святослав, – хочу видеть подле себя хоть иногда, коль женою быть она мне не может.
Ну, хорошо, – согласилась Ольга, думая о том, что здесь к той зазнобе будет легче подобраться, – пусть, ее тот гридень привезет, что братом ей приходится. Но, чтоб не знал никто и не ведал. Пустъ, тайна сия пребудет только между нами да гриднем тем.
На том и порешили. Вскоре то все состоялось. Малушу в посад определили и робью обозначили, что значит, по-нашему просторабочей – уборщицей. Княгиня так и говорила:
– Робь Малуша, а ну ходь сюды. Водицы мне принеси и ноги усталые промой…
Так оно и пошло, и в уме людей закрепилось. Только уже позже другими в рабов превратилось. Не было тогда на Руси рабов и всяких там, по-другому в том плане обозначенных.
Каждый делом своим занимался. Кто сеял, выращивал, кто мечи, бороны ковал, кто службу нес любую, а кто просто был вот такой робью при посадских, других домах.
Знала княгиня, что князь Святослав с той Малушей встречается, но не претила тому, понимая, что у всякого терпение может кончиться. Но всякий раз после княгиня спрашивала у того же князя:
Не тяжка ли Малуша наша, роба общая? Ответь по правде мне.
Нет, – отвечал князь и всякий раз уходил от княгини подальше.
– Ох, беды бы какой с нею не случилось, – говорила тихо. Ольга и шла к своим делам.
Все то слышали другие посадские и простые люди, и Малуше той передавали. А она, знать, твердила так:
– Князь великий мя в обиду, беду не допустит. Следит зорко он своим великим глазом за всем и за мною также.
Верили люди сему и всякий раз Малушу в душе своей оправдывали. Знали многие, что в тяжбе с князем она состоит, но об том помалкивали и только иногда тихо переговаривались.
– Что нам смердам от того. Пусть, хоть поживет немного, как людям полагается. Князь-то ей подарки носит, всяк угощает и услаждает. Нам того не дано, так пусть, хоть она познает какое-то счастье людское.
Надо сказать здесь, что смердами назывались так потому, что порою от многих людей смердило, то есть запах пота распространялся. Благовоний тогда особо не было, а в реке мало кто купался.
Боялись течения ее и воды, круговертью заходящей. Мылись в бане, как правило, paз в неделю, а то и реже. В зависимости от того, как дожди наполнят ту купелю общую, да река подойдет ближе к их домам.
Что же касается князя Святослава, то