После утреннего опыта Кленнэм мог легче поверить этому, чем думал мистер Мигльс.
– Полно вам вертеть футляром, Дойс! – воскликнул мистер Мигльс. – Расскажите лучше мистеру Кленнэму то, что вы рассказывали мне.
– Я действительно испытал такое чувство, – сказал изобретатель, – словно совершил преступление. Когда обивал пороги в различных министерствах, со мной обращались так, как будто я сделал что-нибудь очень скверное. Мне не раз приходилось убеждать самого себя, что я не сделал ничего такого, за что меня можно занести в Ньюгейтский календарь [18], а только стремился к общей пользе.
– Вот, – сказал мистер Мигльс, – как видите, я не преувеличиваю. Теперь вы поверите мне, если я доскажу остальное.
После этого предисловия мистер Мигльс приступил к рассказу – рассказу, известному нам наизусть и давно набившему оскомину, рассказу о том, как после бесконечных проволочек и переписки, бесчисленных грубостей, оскорблений, невежественных замечаний милорды составили отношение за номером 3472, разрешавшее преступнику произвести некоторые предварительные опыты со своим изобретением за собственный счет. Как эти опыты были произведены в присутствии комитета из шести членов, причем двое из этих почтенных членов были слишком слепы, чтобы увидеть что-нибудь; двое из почтенных членов слишком глухи, чтобы услышать что-нибудь; один из почтенных членов слишком хром, чтобы подойти поближе, и один из почтенных членов слишком глуп, чтобы понять что-нибудь; как прошли еще годы, с новыми грубостями, оскорблениями и невежественными замечаниями; как после этого милорды составили отношение за номером 5103, в силу которого вопрос передавался на рассмотрение министерства околичностей; как министерство околичностей с течением времени отнеслось к этому вопросу так, как будто бы он был поставлен вчера и решительно никому не известен до сих пор; как изобретение было передано на рассмотрение трем Полипам и одному Пузырю, которые ничего не понимали в этом деле, ничего не могли понять в этом деле, ничего не хотели понять в этом деле и объявили, что это дело невозможное и неосуществимое; как министерство околичностей в отношении за номером 8740 «не усмотрело поводов отменять решение, к которому пришли милорды»; как министерство околичностей, вспомнив, что милорды не пришли ни к какому решению, поставило дело на полку в архив; как произошло окончательное объяснение с главой министерства околичностей сегодня утром и как этот медный лоб, имея в виду дело вообще, и рассматривая его при данных обстоятельствах, и разбирая его с различных точек зрения, высказал