Завадский вызвал Ф. Г.
– Фаина, хотел с вами посоветоваться. Как быть с Верой Петровной? – спросил он. – Марецкая – украшение нашего театра, а ей не с чем ехать во Францию!
– Ну, пусть она играет Марию Александровну, я откажусь от роли, – сказала Ф. Г.
– А как же Париж? – спросил Завадский.
– Я была в Париже. И не раз. Боюсь, что теперь он уже не для меня.
Больше в «Дядюшкином сне» Раневская не появлялась.
– У меня не получилась роль, – сказала она Юрию Александровичу, чтобы успокоить его. – Не волнуйтесь, больше я на нее не претендую.
Огромная работа оказалась перечеркнутой.
Потом, много времени спустя, я понял, в какое трудное время я застал Ф. Г. Она оказалась у разбитого корыта: ничего в театре, ни одного предложения в кино. Никаких перспектив.
Может быть, поэтому она ухватилась за предложение записаться на радио. Не знаю, удавалось ли во время наших встреч хоть немного развеять ее невеселое настроение. Она читала мне Зощенко – один, другой, пятый раз. Предложила записать рассказы Чехова. Потом неожиданно – стихи Саши Черного:
– Это же блестящая сатира! И поэзия настоящая, у нас мало известная – слушатели вам будут благодарны!
И хоть все это заменить театра не могло, Ф. Г. не раз повторяла как заклинание:
– Мне нужно работать. Нужно работать. Могу твердить это подобно чеховской Ирине. Справедливость этих слов понимаешь, только когда попадешь в мое положение. Почти безысходное. Признаюсь вам, хоть и подозрительно отношусь к откровениям. Самый тяжкий для меня теперь день – тот, в который мне домой привозят зарплату. Я уже не помню, когда была в последний раз в театре, получаю деньги, ничего там не делая. И это никак не радует. Напротив. Скоро я забуду запах кулис и свежевымытого пола сцены…
Ф. Г. все свои силы направила на «пробивание» новой пьесы. Той самой «Странной миссис Сэвидж».
Одна из приятельниц Ф. Г. – Елизавета Моисеевна Абдулова, вдова замечательного артиста, посоветовала ей оставить все хлопоты:
– Ну зачем вам это нужно? Новая роль, новые волнения?! Поберегите себя! Разве вы не заслужили отдыха? Вам как народной и лауреату дадут, конечно, персональную пенсию, и заживете себе припеваючи, без ненужных волнений.
А ей казалось: без новых волнений не будет ничего вообще, кончится все.
Когда «Сэвидж» уже шла на сцене, мы вспоминали это трудное время.
– Да, я сумела выкарабкаться, – сказала Ф. Г. – Лиза ничего не поняла, кругозор обывателя ей не позволил. Она – неглупый человек, но этого мало. Иной раз встречаешь людей, к сожалению, не часто, которые владеют ценным даром природы – умом сердца. Ум сердца позволяет все понять и почувствовать.
Самозванка
Я застал Ф. Г. с альбомом в руках, куда она переписала роль миссис Сэвидж.
– Вы работаете?
– Постепенно