– В ларец смерти встроено два уровня защиты. Стекло само по себе является самым прочным материалом из всех, что есть у нас в городе, а силовое поле блокирует любое взаимодействие, в которое спираль-трава может вступить с миром за пределами ларца. Чтобы что-то произошло, оба этих слоя должны перестать работать, и нужно быть полным идиотом, чтобы добровольно лезть в работающий ларец смерти.
– Но…
– Послушай, если в этот раз ты найдешь что-нибудь полезное снаружи, наблюдая за якшей, возможно, нам вообще не придется ни о чем беспокоиться. Тогда ты станешь нашей надеждой на место в совете. Но, Ахилья, чтобы победить архитекторов, тебе придется найти неопровержимые доказательства выживания в джунглях – сегодня. Это… это…
– Знаю, – коротко сказала она. – Это наш большой шанс.
В тишине, которая воцарилась между ними, бормотание Оама и Наили зазвучало громче. Легкий ветерок взъерошил волосы Ахильи. Не говоря ни слова, она вернула ларец смерти в сумку.
– Прости, – сказал Дхрув.
Ахилья не ответила. В разуме эхом звучал голос Тарьи, просивший ее отказаться от детских амбиций. И снисходительность Наили, сочившаяся в ее тоне, когда она объясняла Ахилье, что такое гнев и ярость земли. Правда заключалась в том, что гелиотехнологи ценились в совете выше. Дхрув был ее союзником и всегда поддерживал ее, но они оба знали, что у него больше шансов занять место в совете, чем у нее. И все же… взять и напомнить об этом сейчас, в таких резких выражениях…
Она перевела взгляд на Оама и Наилю, не желая даже думать об этом.
– Как считаешь, они уже закончили? А то мы теряем остатки дневного света.
Дхрув не проследил за ее взглядом. Он сжал ее щеки и приподнял подбородок, как в детстве, когда она была молчаливой десятилетней девочкой, а он – ее постоянным сторонником.
– Ты очень далеко продвинулась, – сказал он. – Я не должен был этого говорить. У нас обоих равные шансы. Ужасно маленькие, да, но равные. Кто знает, что ты там обнаружишь, когда будешь изучать якшу? Если принесешь спираль-траву, наши шансы удвоятся…
И вдруг Дхрув замер.
Его взгляд скользнул мимо Ахильи, голос дрогнул.
– И-ираван, – сказал он и опустил руку. – Я не знал, что ты к нам присоединишься.
Ахилья резко обернулась.
Из-за изгиба рощи вышел ее муж, стряхнув несколько листьев с обшлагов своей курты. Его оценивающий взгляд переместился с Дхрува на Ахилью. Дхрув отступил назад.
Ахилья уставилась на мужа, сердце у нее бешено стучало. Она инстинктивно схватилась за сумку, в которой загремели приборы. Интересно, сколько он там стоял? Слышал ли, о чем они говорили? Почему он вообще там оказался? Ираван улыбнулся так, словно услышал ее последний вопрос. Ахилья всегда ненавидела эту улыбку: темную, мрачную, полную иронии.
– Я пришел повидаться с женой, – сказал он Дхруву, не отрывая глаз от Ахильи. – Если,