После кофе Владимир Петрович отправлялся на работу. Он был мерчендайзером с двадцатилетним стажем, и его день начинался с расстановки товаров в супермаркете. Он знал каждый уголок магазина, каждую полку, каждый ценник. Его руки двигались с точностью автомата, расставляя банки с консервами, пакеты с крупами и бутылки с маслом. Он ненавидел эту работу, но она давала ему стабильность и возможность заниматься своим настоящим призванием – охотой на вампиров.
– Владимир Петрович, вы опять забыли про акцию на макароны! – кричала ему вслед заведующая, Марина Ивановна, женщина с вечно недовольным лицом и голосом, который мог разбудить мёртвых.
– Марина Ивановна, я не забыл, я просто считаю, что акции – это зло, – отвечал он, не оборачиваясь. – Люди должны покупать то, что им нужно, а не то, что им навязывают.
– Вы опять философствуете! – кричала она ему вслед, но Владимир Петрович уже был в другом конце зала, расставляя банки с огурцами.
Днём, после работы, он отправлялся на охоту. Охота на вампиров была его страстью, его миссией. Он не знал, откуда взялась эта одержимость, но с годами она стала частью его жизни. Он изучал старые книги, собирал фольклор, искал следы нечисти в городских легендах. Его квартира была завалена книгами, амулетами и странными приборами, которые он собирал своими руками. Он верил, что вампиры существуют, и что они прячутся среди людей, маскируясь под обычных горожан.
– Сегодня я тебя найду, – бормотал он себе под нос, прочёсывая заброшенный парк на окраине города. В руках он держал самодельный детектор, который должен был реагировать на присутствие нечистой силы. Детектор молчал, но Владимир Петрович не сдавался. Он знал, что рано или поздно вампир выдаст себя.
Вечером, после охоты, он отправлялся к метро. Там он садился на корточки у стены, ставил перед собой картонную табличку с надписью "Помогите бедному старику" и начинал просить милостыню. Он ненавидел это занятие, но считал его необходимым. Каждая монета, которую ему бросали, приближала его к новой кофеварке.
– Молодой человек, у вас есть мелочь? – спрашивал он у проходящего мимо парня в косухе.
– Угу, – бурчал тот, роняя в его шапку несколько монет.
– Спасибо, – говорил Владимир Петрович, хотя внутри он кипел от злости. Он ненавидел просить, ненавидел быть зависимым от чужих подачек. Но он знал, что это временно. Скоро у него будет новая кофеварка, и всё изменится.
Ночью он возвращался домой. Его квартира была маленькой и тесной, но уютной. В углу стоял старый диван, на котором он спал, а вокруг него – семь кошек и три собаки, которых он подобрал на улице. Он ненавидел животных, но не мог пройти мимо бездомного щенка или котёнка. Каждый раз, принося нового питомца, он ругал себя за слабохарактерность.
– Ну зачем ты опять это сделал? – спрашивал он себя, глядя на новую кошку, которая устроилась у него на коленях. – Ты же знаешь, что они тебя разоряют!
Но кошка мурлыкала, и он не мог её выгнать. Он гладил её по голове, чувствуя, как злость уходит, сменяясь странным чувством тепла.
– Ладно, оставайся, – бормотал он. – Но только до завтра.
Он знал, что завтра всё повторится снова. Утром – работа, днём – охота, вечером – милостыня, ночью – кошки и собаки. Но он не жаловался. Это была его жизнь, и он принимал её такой, какая она есть.
Глава 2
Глава 2: Вечерний ритуал**
После особенно удачного дня попрошайничества Владимир Петрович вернулся домой с лёгким чувством удовлетворения. Кто-то бросил ему целую тысячу рублей – редкая удача. Он даже позволил себе купить бутылку дешёвого вина, чтобы отметить этот маленький триумф. Возможно, его приняли за бездомного философа, подумал он, глядя на свои потрёпанные ботинки и старую куртку, которая давно потеряла цвет. Ну что ж, философ так философ. Главное – результат.
Его встретил хор из кошачьего мяуканья и собачьего лая. Семь кошек и три собаки, как всегда, ждали его у двери, словно маленькая армия, требующая своей доли внимания и еды.
– Опять вы! – проворчал он, бросая в сторону кошек пакет с дешёвым кормом. – Едите мои деньги, паразиты! Сколько можно? Я же не миллионер, чтобы вас всех кормить!
Но кошкам было всё равно. Они терлись о его ноги, мяукали и смотрели на него своими большими глазами, полными надежды. Собаки, в свою очередь, виляли хвостами, явно надеясь на прогулку. Владимир Петрович вздохнул и начал раздавать корм, приговаривая:
– Вот умру, а вы даже на могилу не придёте. Хотя нет, придёте. Потому что я завещаю всё своё состояние на ваш корм. А вы будете есть его прямо на моих костях. Вот тогда поймёте, какого человека потеряли.
Он говорил это с привычной долей сарказма, но в глубине души знал, что никогда не