В ее лачуге пахло все так же неприятно: сыростью, плесенью, гнилью и дымком. Когда смуглая морщинистая рука подала мне чашку с черным взваром, я едва удержала тошноту внутри.
– Я не неволю, пташка. Хочешь, пей, не хочешь, уходи к папаше… Только там холодно, а тебе согреться надобно, да? – убаюкивающе покачиваясь, бубнила виззарийка.
Я послушно опрокинула в себя коричневую муть, которая цветом напоминала пряный гром, а вкусом – кисель из склизких жаб. Бррр! Меня передернуло. Ворожка села на табуретку, придвинулась близко, дыхнула зловонием изо рта и впечатала острые пальцы в мои щеки.
– Разве вам не надо… чаинки смотреть?
– Я читаю по лицу. Тише, болезная. Расслабься, дай поглядеть, пока он не видит.
Карие глаза обернулись двумя затягивающими болотами, и показалось, что чужое сознание проскальзывает внутрь. Холодным, неприятным шнурком, чешуйчатым, как змея.
– Ммм! – поморщилась от резкой боли в висках.
– Терпи, – велела ведьма. – Вижу, вижу…
– Что видите?
– Твое бремя горькое. Золото тяжелое, неподъемное. Сапоги высокие, с серебряными заклепками. Поцелуй, спасение темное. Яд оживляющий… и убивающий, – будто в трансе, шептала старуха. – Можно бы приноровиться, но… не протянешь долго, если с неловкой проблемой не разберешься.
– Какой проблемой?
Краем глаза я увидела, как из-под волос моих, серебряно-серых, тянется к ее грязным пальцам черная прядь. И ведь не было ее раньше, и не вился на виске этот странный локон…
– Ну уж о таком сраме не мне тебе рассказывать, – промычала Ворожка и вдруг резко отпустила мои щеки.
Она охнула сдавленно, отмахнулась, затряслась. Приложила ладони к глазам и завыла обиженно, как малое дитя.
– Что с вами? Ворожка… Эй, вы в порядке? – я привстала и попыталась ухватить женщину за плечи.
Ведьма крутилась волчком по всему коридору и подвывала.
– Не трогай меня… Прочь!
Она дернулась от моих рук, как от ядовитых змей, и я поспешно убрала их в карманы. Я догадывалась, что «темная ведьма» слегка не в себе, но чтобы совсем уж спятила…
– Вы имя хотели увидеть, – напомнила ей. – Моего мужа случайного.
– Увидеть? О, я теперь долго ничего не увижу! – разгневанно взрычала она и отлепила ладони от глаз. Они вместо карих прозрачными сделались, точно затянулись серой пленкой. – Не дал поглядеть… Хитрый морок. Что ж я так неосторожно-то?! Как ведьма младая, ни разу на полную луну не стриженая!
Она на ощупь двинулась в сторону кухни и принялась греметь железной посудой. От входа я видела, как виззарийка поднимает лицо к потолку и накладывает на глаза примочки из перемолотых травок, растертых в ступке с густым белым зельем.
– А мне что ж теперь делать? – прошептала я, в ужасе косясь на старуху. С бело-зелеными лепешками на смуглом лице она выглядела еще страшнее.
– Мужа ищи своего пропащего, пока сама жива… Пусть сотворенное исправляет, чтоб черная